Я сначала хочу сказать ему, что мы не настолько знакомы, чтоб быть на «ты», но потом решаю, что это все – несущественные мелочи, и мне нужно быть гибче. В конце концов, он меня из грязи вытащил.
Я, вспомнив о том, как упиралась руками в землю, торопливо осматриваю себя и с огорчением убеждаюсь, что перчаткам пришел конец. Так жаль. Я их и двух лет не относила…
– Ничего, новые купишь. Главное, что цела, – философски говорит мужчина.
– Да, конечно… Что это такое вообще?
Я смотрю на груду железа, которая при ближайшем рассмотрении оказывается мотоциклом. Большим. Абсолютно черным. У него большой багажник, и, после приглядывания, видна бита, притороченная сбоку. Все это черное. Бррр…
Неудивительно, что я его не заметила в осенней мути.
– Это байк, – информирует мужчина.
– Ваш?
– Мой.
– А почему он на тротуаре?
Мужчина смотрит на меня, усмехается.
– А ты – та еще злючка, да?
– Что бы это ни значило, мне не нравится, – бормочу я, – и то, что байк стоит на тротуаре и мешает прохожим, тоже не нравится. И то, что мне теперь с грязными перчатками ехать домой, тоже не нравится.
– Ну ладно тебе, злючка, – примирительно говорит мужчина, – давай я тебе перчатки оплачу. И домой довезу.
И он приглашающе кивает на байк.
– Нет уж, – я разворачиваюсь и иду к остановке, – спасибо. И до свидания. А байк все же уберите, а то оштрафуют.
Он почему-то смеется, но не догоняет, не настаивает. Только окрикивает, уже когда шагов на пять отхожу:
– Тебя как зовут? Где искать?
– Вот уж чего не надо, того не надо…
Я машу рукой в жесте отрицания и ускоряюсь.
– Ну ладно, – кричит он, увидимся, злючка!
– Ни за что…
– Вера Валентиновна, вы почему на общешкольном родительском собрании не были?
Это мне завуч вместо «здравствуйте» теперь говорит. В принципе, правильно говорит. Я бормочу что-то невразумительное о срочном деле, о каких-то конспектах и уроках, а сама бочком-бочком к кабинету.
Закрытому кабинету.
Возле которого уже минут пятнадцать кукуют родители моих учеников.
Общешкольное закончилось раньше положенного, я не подрассчитала со временем, и вот теперь приходится делать хорошую мину при плохой игре.
Вообще-то, мне никто не сказал, что я должна присутствовать на общешкольном, там все равно для нас, учителей, ничего интересного не говорят. Обычные дела, не касающиеся обучения. Директор просит денег.
На что-нибудь.
Мне это уже лет восемь, как не интересно.
Хорошо, что сейчас с классных руководителей не требуют собирать деньги на разнообразные школьные нужды. Раньше и такое приходилось делать, и это был ад.
Теперь все через электронные кошельки, и меня вообще никоим образом не касается.