Бедняжка совсем поникла, и слезы текли у нее по щекам. Она поведала Максу причину своего горя. Она осталась одна на свете - совсем одна и без единого пенни. Муж бросил ее; не далее как сегодня она получила от него письмо с подтверждением того, что давно уже подозревала. Он уехал, увез все их достояние и больше не вернется!
Читатель не удивится, если мы скажем, что при этом известии monsieur де Гальгенштейн исполнился корыстного восторга. Жестокосердый распутник, в душе он радовался плачевной участи Кэтрин, ибо надеялся, что нужда заставит ее сдаться. Он привлек бедняжку к себе на грудь и пообещал, что заменит ей мужа, которого она лишилась, и разделит с ней все свое богатство.
- Так ты готов заменить его? - переспросила она.
- О да, возлюбленная моя Кэтрин, - во всем, исключая звания; но после его смерти, клянусь, ты станешь графиней Гальгенштейн.
- Клянешься? - вскричала она в сильном волнении.
- Всем, что только есть для меня святого; будь ты свободна, я (тут он поклялся страшной клятвой) - я завтра бы назвал тебя своей женой.
Мы уже знаем, что monsieur де Гальгеештейну ничего не стоило дать любую клятву. К тому же он был уверен, что Хэйс проживет дольше Кэтрин, - во всяком случае, дольше, чем продолжится связь графа с нею; но на этот раз он попался в собственные сети.
Она схватила его руку; целовала ее, прижимала к своей груди, обливала слезами.
- Макс! - сказал она наконец. - Я уже свободна! Будь моим мужем, и я всегда буду любить тебя, как люблю сейчас, как любила все эти годы!
Макс отшатнулся.
- Как! Он умер? - воскликнул он.
- Нет, нет, он жив; но он не муж мне и никогда им не был...
Он выпустил ее руку и, не дав ей договорить, сказал с резкостью:
- Право же, сударыня, если этот плотник никогда не был вашим мужем, не вижу, почему я должен стать таковым. Если особа, двадцать лет бывшая любовницей деревенского мужлана, не желает принять покровительство аристократа, представителя иностранной державы, - тем хуже для нее; а мужа пусть ищет себе в другом месте!
- Ничьей любовницей я не была, кроме как твоею, - простонала Кэтрин, заломив руки и вся сотрясаясь от рыданий, - и вот мое возмездие, о, боже! За то, что совсем еще девчонкой я повстречала тебя и ты погубил меня, а потом покинул; за то, что в горе моем и раскаянии, стремясь искупить свой грех, я вышла за этого человека, чья любовь тронула мое сердце; за то, что и он обманул меня и покинул; за то, что безумно любя тебя - как любила все эти двадцать лет - и дорожа твоим уважением, я не хочу уронить себя, уступив твоей воле, - за все за это и ты теперь пренебрегаешь мной! О, боже - это уж слишком - ото слишком! - И несчастная почти в беспамятстве пала на землю.