Ее бабушка смеется, потом говорит ей что-то на испанском.
– Это мятный чай, – поясняет Далила. – Заваренный из листьев мяты из ее сада.
Ничего себе. Я вдыхаю свежий запах, прежде чем выпить стакан одним глотком. Я поднимаю чашку и произношу по-испански, точно описывая чай:
– Bueno.
– Gracias>[77], – говорит бабушка Далилы с легкой улыбкой, напоминая мне внучку. Пожилая дама берет наши с Далилой руки и соединяет их.
– Она думает, что мы пара, – говорит Далила, а потом смотрит на меня этими яркими шоколадными глазами, и в них светится то, что я не согласен признавать.
Я смотрю на наши руки, и меня наполняет грусть.
Черт. Игнорируй любые чувства и эмоции.
Я забираю свою руку и приступаю к делу.
– Скажи ей, почему ты приехала сюда, чтобы мы успели вернуться до ужина.
Как только я это говорю, абуэла Кармела достает еду из холодильника и морозилки. Она отмахивается от протестов Далилы по поводу того, что мы приехали сюда не есть. Женщина так быстро говорит, пока подогревает еду, что удивительно, как Далила успевает за ней. Я поражен тем, как ловко она готовит. Совсем скоро перед нами разложена куча еды.
Я не собираюсь разочаровывать пожилую даму.
Я беру кусок мяса с тарелки, которую бабушка Далилы поставила на стол. Она передает мне острый нож, украшенным драгоценными камнями, чтобы порезать мясо.
– Он выглядит старым, – говорю я, рассматривая зеленые сверкающие камни на деревянной рукоятке.
Далила поднимает нож и спрашивает о нем свою бабушку.
– Она говорит, ее прадедушка сделал его после войны и вырезал свои инициалы на нем. Зеленые изумруды символизируют хороший урожай, а красные рубины – кровь и слезы, без которых не обходится никакой усердный труд. Готовить с ним – к удаче.
Я изучаю заднюю часть рукоятки. На ней вырезаны буквы «ПХ». Я гадаю, каково иметь семейные реликвии, что-то ценное, принадлежавшее кому-то до тебя. У меня ничего нет от предков, чтобы чувствовать связь с ними.
– Классный нож, – говорю я ей. – Уверен, если бы он мог говорить, то рассказал бы интересные истории.
– Ага. – Далила трогает кончик ножа, но быстро отдергивает руку. – Ой! Острый.
– Осторожнее, – говорю я и забираю у нее нож. Я насаживаю на него кусочек какого-то блюда с жареным мясом. Попробовав, я ощущаю взрыв вкуса и жалею, что не смогу взять немного домой.
Абуэла Кармела продолжает говорить со мной, словно я понимаю каждое слово.
– Что она говорит? – спрашиваю я.
– Ничего.
Я поднимаю бровь.
– Ладно, – наконец, отвечает Далила. – Она говорит, что у тебя добрые глаза и что, должно быть, у тебя светлая душа.