Няня для главы сыскной полиции (Маш) - страница 8

Нахмурившись, он задался вопросом, у кого из домашней челяди имеются дети или внуки, но так и не вспомнив, решил проверить сам.

За широким дубовым столом, вмещающим до нескольких десятков персон, на стуле, с заботливо подложенной бархатной подушкой, сидела маленькая девочка и ела кашу.

Ее по-детски округлое лицо обрамляли темные кудряшки. Нос пуговкой. Щеки розовые. Глаза большие, зеленые. И улыбка до ушей. Которая слегка померкла, стоило ребенку поднять взгляд на вошедшего в зал высокого, статного мужчину.

Уронив в тарелку маленькую ложку, девочка уперлась щечкой в пухлую ладонь и захлопала длинными ресницами.

- Доблый день! Не могли бы вы плетставиться? – пока она лепетала, коверкая буквы, во взгляде читалось неподдельное любопытство и нетерпение.

Мирону в жизни не приходилось общаться с детьми ее возраста – сколько ей, три… четыре? – но этому непосредственному созданию невозможно было сопротивляться.

Подойдя к столу, он сел рядом и отзеркалил позу ребенка.

- Меньшиков Мирон Александрович, - отчеканил он со всей учтивостью. - К вашим услугам, милая барышня. Позвольте узнать ваше имя?

Мужчина вдруг вспомнил, что у его горничной, Ольги Федоровны, несколько лет назад родился внук... или внучка. Он не уточнял. А значит, это вполне может быть сия девчушка.

- Я Полина Милоновна.

- Мироновна? Какое совпадение, - подивился он и тут же кивнул на кашу. – Вкусная?

- Ага. Тойко с комощками, а я их не люблу.

- Признаюсь вам по секрету, Полина Мироновна, - он наклонился к ней и зашептал, будто заправский заговорщик. - Я тоже не жалую кашу с комочками. Только бабушке не говорите.

Вместо того чтобы рассмеяться, как он надеялся, девочка смешно нахмурила маленькие бровки.

- А у меня нет бабу… - договорить она не успела.

В обеденный зал ворвалась Ольга Федоровна и, увидев хозяина дома, замахала руками.

- Мирон Александрович, слава богу, вы здесь! - на лице старушки читалась неподдельная тревога, а в руке был зажат белый конверт. – Тут такое дело…

Скрипнув сапогами по мозаичному паркету, Мирон поднялся на ноги, и навис над пожилой женщиной.

- Что произошло?

- Четверть часа назад прибыл мужчина. Одет как почтарь. А с ним девочка, - последнюю фразу она произнесла шепотом, кивнув на вновь увлекшуюся кашей малышку. – Передал письмо и собрался уходить, а когда я спросила, чей это ребенок, ответил, что…

- Что? – протянул Мирон, которого все эти долгие хождения вокруг да около, начали порядком раздражать.

- Сказал, что девочка… ваша, - Ольга Федоровна вручила мужчине конверт и, оставив его в одиночестве, отошла к Полине.