Сквозь сон мне стало чудиться, что по сараю кто-то очень осторожно шарит. Еле слышный скрип половиц, осторожное звяканье посуды, шорох лапок по полкам.
Я открыл глаза и стал вглядываться в ночную тьму, и был вознагражден, когда уловил, как от общей тьмы, царившей в сарае, отделилась маленькая часть, что крадучись, стала приближаться к моей постели. Мне стало интересно, кто это такой глупый, который залез ко мне, нищему из нищих, убогому из убогих, калеке бездомному. Неужели хочет меня убить? Иди ко мне, я тебя от радости расцелую, а то моя смертушка проходит мимо, равнодушно отворачиваясь, смотрела и в упор не замечала, словно был пустым местом. Наконец, отделившаяся часть тьмы приблизилась ко мне, и превратился в детскую тщедушную фигурку, обдавшую меня тяжелыми запахами немытого тела и грязной одежды. Похоже, я обманулся в своих ожиданиях.
– Кто ты, сирота казанская, – тихонько произнес я, – что здесь забыла?
Фигурка отскочила назад и вновь слилась с ночной тьмой, а дрожащий детский голосок произнес:
– Wujku, masz chleb?6
Я был ошарашен, вопрос задали на каком-то славянском языке. Потом понял, это польский, и что просили хлеб. Именно хлеб. Какая-то неправильность была в вопросе. Современная молодежь сыта и не будет просить хлеб, а потребует деньги на развлечения. Но если просят хлеб, отчего не поделиться?
Я показал рукой на шкафчик:
– Там хлеб, а в бутылке молоко.
Ночная тьма вновь разделилась, и маленькая фигурка метнулась к шкафчику. Послышалось, как открывались дверцы, шуршал пакет с хлебом, стучали зубы о горлышко бутылки, и громкое чавканье в конце.
Я забеспокоился:
– Ты там не подавись.
Чавканье тут же прекратилось, и фигурка вежливо сказала:
– Mleko jest dobre. Dawno nie piłam mleka7.
– На здоровье.
Фигурка зашевелилась и тревожно спросила:
– Wujku, nadal możesz dostać chleb?8
– Сколько угодно.
Странный выходил разговор. Только о хлебе. Попробуем еще о чем-нибудь спросить. Я говорил по-русски, фигурка отвечала по-польски, и мы друг друга хорошо понимали. По голосу я понял, что это была девочка.
– Скажи, ты хочешь конфеты?
Девочка зашевелилась:
– Chcieć. Nie pamiętam smaku cukierków9.
– Приходи через несколько дней, я принесу конфет.
– Как тебя зовут?
– Nazywam si Basiа10.
Я усмехнулся:
– Поверил, если бы тебя звали Зофка или Сулька.
Девочка надула губки:
– Mam inne imi, ale tego nie powiem11.
– Хорошо, – примирительно я сказал. – Буду звать тебя Баськой.
Потом в голове словно щелкнуло, и я стал понимать, что по-польски говорит девочка с чужим именем Баська.
– Ты богатый человек. Я давно не видела того, кто может легко достать много хлеба и бесплатно им поделиться. Что я буду должна за конфеты?