Глава третья
1
Итак, презренный Георгий Листратов в волчьем одиночестве направил стопы свои к Тихому океану. Туда он крался загнанным зверем, пытаясь вообще не показываться на людях, ехал «на перекладных», на чём придётся. Он не чистил зубы, не мылся и не брился, не менял нательное бельё. Он зарос щетиной и запаршивел. От него дурно пахло. Вряд ли бы в нём знакомые опознали успешного столичного денди.
Грязным животным он добрался до Кургана. Здесь, среди сибирских степей, на него снизошло прозрение. Он понял, что вне мира Милены и Кешки ему не жить. Незачем. Лишено смысла. Переосмысливая ситуацию, он полдня тупо прятался в привокзальных трущобах. А к вечеру развернулся на сто восемьдесят градусов. «Скотина! Гадёныш! – поносил он сам себя. – Трусливый самолюб!»
Торопясь и рискуя, Листратов ехал теперь «товарняками». На платформы грузовых поездов он садился ночью, прячась среди металлолома, на который вряд ли кто мог позариться. «Обратный марш» свершился вдвое быстрей.
В полдень Георгий спрыгнул с платформы на станции Бахаревка – ближе к окраине Перми. Там он вызнал нужные сведения у бродяг, уже научившись с ними общаться по-свойски, и на трамвае маршрута номер пять поехал к центру города.
Сойдя возле стадиона «Динамо», проинструктированный беглец бодро зашагал вниз по улице. Минуя стадион, он попал на глаза стражу порядка в чине младшего сержанта. Должно быть, изрядно потасканный вид бывшего режиссёра наводил на определённые ассоциации, так как страж порядка дунул в свисток и жестом приказал Листратову приблизиться к нему.
Как бы не так! Не хватало после стольких скитаний и трудного выбора попасть в полицию…И Георгий, изобразив недоумение, как ни в чём не бывало, двинулся своей дорогой. Патрульный свистнул вторично и, не дождавшись подчинения, поспешил следом за немытым непослушным субъектом. Ан и тот не дремал, соответственно ускорив шаг. В результате через полсотни метров они уже мчались наперегонки, с той разницей, что бродяга пыхтел втихую, а младший сержант успевал свистеть, останавливать знаками водителей и пешеходов, а также вопить в портативную рацию об особо опасном преступнике. Сверх того он вытянул из кобуры пистолет и проорал в спину прыткого как ошпаренный таракан «бомжа» предупреждение о применении оружия.
От лязга затвора у затрапезного вида «легкоатлета» отпали последние сомнения в целесообразности побега, и он наддал в темпе так, словно посредством третьей космической скорости намеревался избавиться от земного тяготения. Он змеёй увиливал от граждан и машин, невольно преграждавших ему путь, он королём стипль-чеза перемахивал через шлагбаумы во дворах домов, он мартовским котом уворачивался от клацанья клыков собак в подворотнях. И всё же патрульный шаг за шагом сокращал ему сектор маневрирования. Да и силы постепенно оставляли его. Бесконечно так продолжаться не могло. «Заметут, щас заметут», – посетило Георгия осознание неизбежного финала.