И нечто такое было в его виде и голосе, что заставило садиста с раздвоенным языком почувствовать: женщина – тот предел, за которым для его противника ограничений не существует.
Но прежде, не оборачиваясь, налётчик мощным маховым движением в прыжке нанёс удар Листратову в солнечное сплетение, принудив его замолчать ещё на пару-тройку минут.
– Х-ха, вырву, – ехидно хмыкнул изувер, оставляя, тем не менее, Милену в покое и прицениваясь к её партнёру, который всё никак не мог вдохнуть воздух полной грудью. – Ну и чё? Вырвал? Я те ща член вперёд вырву, лох поганый! Ну, чё ты бакланишь? Сам же гонору нагнал, не захотел без понтов базарить. Сам и тёлку свою без навару подставляешь. Я – Вован Палач. Слыхал, небось? А ты кто?
– Че-чего спрашивать? Сам знаешь, что я – Листратов? – с передышками, хмуро склонился к диалогу Георгий. – Сдуру в дома такие, как вы, наверное, не вламываются?
Бандиты захохотали вкупе с вожаком.
– А ты ничё, фофан, – снисходительно одобрил прозвучавшую фразу Вован. – Коль дальше не будешь дуриком прикидываться, то и ты, и тёлка твоя, и надавыш твой, чё у неё в пузе зачервячился, жить останетесь. При одном условии, что ты запираться не станешь и бабло, что ты настриг немеряно, гопоте нашей отслюнявишь. O`кей?
– Попробуем, – согласился Георгий, суматошно соображая, сколько валюты у него в квартирном сейфе, на депозите и на банковских карточках. Да вот только последующие действия Змея заставили его предположить, что малыми уступками от этого мизантропа не отделаешься.
Так оно и вышло. Вован преспокойно дождался того, пока хозяин выложит им сбережения из сейфа, отдаст одну из банковских карт и сообщит код к ней, а вслед за тем почти культурно осведомился:
– Всё?
– Почти…Кроме депозита.
– Ай-яй-яй! – карикатурно скривился предводитель шайки. – Чё ты гонишь, отрыжка несвоевременно извлечённого пениса! А ведь договорились, фуфло не толкать. Секи поляну, Жора, и делай выводы.
С этими словами Змей извлёк из дорогого кейса фотографии, на которых Листратов сразу опознал Боба Сноу, точнее, труп Сноу, снятый в нескольких ракурсах. И на всех снимках рядом с телом репортёра беззубо скалился ненавистный щербатый субъект, что стоял сейчас подле режиссёра. Георгий тотчас вспомнил прессу дня минувшего, смаковавшую убийство американского подданного. Так вот кто виновен в его гибели! Или это ловкая мистификация?
– Чё, сомнения нас гложут? – ехидно, но правильно истолковал его колебания Вован. – Так ведь не суть, кто грохнул Боба, хотя я мог бы тебе и ксиву на него предъявить. Суть в том, что я знаю про связку меж тобой и Бобом. Ни одна собака про то не пронюхала, аж и комитетчики проворонили, а я знаю. Вот номер так номер, да? Аккурат тебе меж глаз!