Зато, пока его крутили, будто белку в колесе, он огляделся и увидел на стене комнаты семейную голограмму. На ней было двое: старик, похожий на Станиславского, и смеющаяся девушка, доверчиво прильнувшая к его груди. На голограмме она была как живая. И девушка была не просто красива – она была прекрасна! «Милена!» – догадался Тихон. У него сердечко даже сделало перебой, а потом его кольнуло от глупой ревности по поводу того, что такую богиню целует какой-то земной Гоша.
Обыск завершился ничем, а голый, как пупс, Заковыкин всё стоял и стоял, недвижимо и зачарованно глядя на изображение Милены.
– Чево стоишь-то? Понравилось? – раздражённо осведомился у студента один из громил, только что ощупывавший его.
– Угу, – не глядя на амбалов, со вздохом признался им Тихон.
– Извини, но продолжения не последует, – разведя руки, поскабрезничал разговорчивый мордоворот под хихиканье сотоварищей. – Может того…Сам оденешься?
Только тогда до Заковыкина дошло, что над ним насмехаются.
– Что, скушали?! – придя в себя, не без дерзости осведомился парнишка, надевая одежду. – Нашли золото партии?
– Ах, даже так?! – нешуточно осерчал на Тихона Затыкин, выходивший во время поисков записки в другую комнату. – Ничё-ничё, пим с уральского улуса, сейчас мы тебя доставим куда надо. Там ты запоёшь по-другому. Я тебя закрываю на десять суток по закону о борьбе с терроризмом!
Глава восьмая
1
Если Георгий Листратов прошедшей ночью совсем не сомкнул глаз, если Тихон Заковыкин встал непривычно рано, то Рокотов с пассией «изволили почивать» до полудня. И разбудил Юрия вовсе не солнечный лучик, заглянувший в окно, а ощущение беспокойства. Рождено оно было интуицией, предупредительно шепнувшей ему: «Подъём! Хватит валяться. Приведи себя в порядок, мужик – моложе Кощея Бессмертного, но старше Бабы-Яги. Ты должен выглядеть тип-топ».
Юрий открыл глаза и медленно перевёл взгляд налево от себя: Диана ещё спала, прикрывшись простынёй лишь до колен. Она лежала нагая, навзничь, чуть повернув голову. Посмотреть было на что! «И эта роскошная девушка сегодняшней ночью…Нет, не так…И эта роскошная девушка с неповторимыми пикантненькими атрибутиками сегодняшней ночью принадлежала мне? – недоверчиво подумал журналист. – Долбануться!»
Он бесшумно поднялся с ложа, подарившего ему непередаваемые мгновения, ощущая себя добрым молодцем из сказки, и на цыпочках засеменил в ванную. Настенное зеркало махом отрезвило его. «Ну и рожа! – констатировал он, увидев собственное отражение. – Можно предположить, что на ней черти справляли бесовскую свадьбу». Насыщенный предшествующий день и бурная ночь высветили и его морщины, и усталость, и бледность, выдавая подлинный возраст.