И Юрий, уподобляясь пьяному мужику, у которого что на уме, то и на языке, приподнявшись на локоть, стеснительно спросил у возлюбленной:
– Милая, какие у тебя планы…на будущее?
– Ты меня гонишь? – лениво приподняла изогнутую соболиную бровь красотка. – Я тебе надоела?
– Ну что ты, Ди! – упрекнул девушку Рокотов. – Я…Я переживаю за тебя. Спору нет, ты куда как лучше знаешь…м-м-м… Лонского, но и я неплохо представляю, что это за тип. Он способен тебе жестоко отомстить за…за непослушание, мягко выражаясь…
– …и за ветвистые развесистые рога, грубо говоря, – улыбаясь, подхватила та.
– Зря ты веселишься. Я вполне серьёзно.
– Уймись, Юра из юрского периода, – урезонила его своенравная девица. – В первый раз, что ли? Побесится пару недель и простит.
– А до того?
– До того…До того мне надо где-то перекантоваться.
– У меня есть…м-м-м…влиятельный покровитель, – подобрал обтекаемую формулировку журналист, не решаясь прямо назвать фамилию Рокецкого. – Он может припрятать тебя на этот срок в недоступной берлоге. Хотя…
– Хотя, что?
– Хотя две недели – промежуточный вариант. Мне же хочется, так сказать, устаканить наши с тобой отношения в долгосрочной перспективе.
– Ты можешь говорить яснее?
– Яснее, – глубоко вдохнул воздух Юрий, набираясь духу. – Я
был бы не против, взять тебя в жёны.
– Ты – меня?! – теперь уже и Диана приподнялась на локоть, глядя на него дерзкими блестящими очами.
– Я всё понимаю, – смутился новоявленный женишок, – предложение неожиданное, по-казацки лихое…
– Ой! Ой, держите меня! Ой, не могу! Ха-ха-ха! – звонко расхохоталась смазливая бестия, упав на подушку. – Да из всех казаков мне нравятся только яицкие! Ха-ха-ха!…Юрочка, милый, думай, о чём говоришь! Тебе что, тоже не терпится заполучить рога? Желаешь также изойти на желчь, что и Лонской? Так в твоём возрасте это вредно. Ну, посмотри на меня…Разве я похожа на дуру набитую, готовую на верность до гроба? А ты прикинул, во что обойдётся тебе моё содержание?…Я же избалованная! Всех твоих праведных сбережений хватит, максимум, на неделю…Ха-ха-ха!
И она, увидев, как посерел лицом и сник её партнёр, резко оборвала свой смех. В напряжённом молчании текли минуты. Потом студентка тронула Рокотова длинным холёным пальчиком за подбородок:
– Ты обиделся?
– Да нет…Что ты, – пожал плечами он.
– Ну, прости меня, – в несвойственно мягкой манере произнесла девушка, обняв его. – Ах ты, зверушечка моя реликтовая! Я же правду сказала. Не злись, но головка у тебя работает лучше головы. Так и быть, я согласна пару недель провести с тобой «в берлоге», пока тот придурок перебесится…А там видно будет. Договорились?