– Она называет его самцом? – я скривила лицо. Вот так история! Мачеха была когда–то возлюбленной моего Чудовища? Неожиданный поворот. И вполне объяснима нелюбовь к блондинкам. – А сколько Нинель лет?
– Она всего–то на три года старше нас и на те же три года младше Павла.
Чудищу тридцатник? А ведет себя как детсадовец: играет в королей и индейцев. Надо бы в доктора с ним поиграть.
Дальнейший рассказ мне тоже не понравился. Я словно воочию видела, как Нинель обложила Чудище красными флажками и целилась в него из ружья. Но выстрелы оказались холостыми: Чудище не захотело надеть на ее руку обручальное кольцо, где бриллиант должен быть как минимум величиной с пулю, произнеся извечную мужскую отговорку: «Я люблю тебя, ты меня. Разве нам плохо? Давай не будем торопиться?».
Он не понимал, что Нинель плохо. Статус подруги не сулил того, что мог дать статус жены. И детей она планировала. Исподтишка.
«Дитем», хоть и великовозрастным, неожиданно стал сам Павел.
Нинель часто приходила поплакать на плече у будущего свекра, жалуясь на свою женскую долю. Утешая, свекор разглядел не одну, а сразу две доли, которые так славно подрагивали при каждом всхлипе в декольтированном вырезе обтягивающего платья Нинель. И чем чаще несчастная плакала, тем чаще Замкову–старшему хотелось тряхнуть стариной. Однажды он так ею тряхнул, что мама Павла получила развод и переехала жить за границу, а новая хозяйка обосновалась в недавно построенном «родовом гнезде». Собираться долго ей не пришлось: она просто перешагнула из одной половины особняка, что на правах собственника занимал Павел, на вторую, родительскую. Этот переход завершил трансформацию Нинель: любовница стала мачехой.
Павел, не желая признавать поражение и съезжать с поджатым хвостом куда–то на квартиру, объявил свою часть дома суверенным государством и провел четкую границу, за которую заступать не смели ни предатель, ни предательница.
Нинель посчитала подобный демарш призывом к войне и развернула ответные боевые действия.
«Мачехи априори злые! Белоснежкам не жить!» – кинула она клич, и послала «сыночку» отравленное яблоко – свою младшую сестру. Сашенька Винт оказалась особой весьма пронырливой и изобретательной. Еще бы – такая школа! Павел выставлял ее за дверь, а школьница лезла в окно, не давая ему и шанса на личную жизнь. Доходило до того, что Павел тащил малолетку на плече, обнаружив ее у себя в кровати, и, сбрасывая на территории неприятеля, с огорчением слышал, как его новая подружка, с которой он только–только наладил контакт и собирался провести чудесную ночь, хлопает дверями со словами «Извращенец!». Враг в это время давился от смеха и строил новые козни. Охранная компания, дававшая стопроцентную гарантию, что «чужие не пройдут», посыпала голову пеплом и монтировала новую систему, которую умница вновь взламывала.