– В итоге они пригласили Сашеньку на тестирование своих охранных систем, и временная побывка у сестры превратилась в постоянную. Замков–младший выл на луну.
– М–да. Ему не позавидуешь, – теперь я понимала, почему «Любарум» стал для Чудовища таким важным, что он едва не вытряс душу из Кирюсика. Снотворное помогало Павлу попасть в тот мир, где он был свободен. Но и здесь злодейка–судьба подбросила ему блондинку.
– Я бы тоже сбежала и не сказала, где спряталась, если бы в собственном доме жила в полной осаде. Мачеха кругами ходит, как акула вокруг аквалангиста. Не поймешь, что ей от мужика надо. Ида говорит, что она ведет себя как собака на сене: спит с Замковым–старшим, но и младшего из вида упускать не хочет. Слушай, а может она свою сестренку пристроить мечтает? Не зря же та в кровать к нему прыгала.
– Угу. Все в семью, все в дом. Но не вяжется что–то, – я потерла ладонью лоб. Чтобы не упустить пойманную за хвост мысль, решила рассуждать вслух. – Девочка не похожа на дурочку. Вот ты могла бы вскрыть охранную систему? Я – нет. Явно у нее талант.
– Криминальный.
– Пусть криминальный. Но почему же она так слепо подчиняется старшей сестре?
– Может, она делает все, лишь бы ее не отправили назад к родителям? Наверняка жизнь в богатом доме в Москве нравится.
– И поэтому она сбежала в наш поселок к Шпунтику? Не кроется ли в ее поступке ответ? Ее побег – это бунт. Сашеньке не нужна Москва с ее богатствами. Был бы милый рядом.
– Я поняла! Нинель ее использует. Поэтому ее и взбесил побег сестры. Помнишь, папа рассказывал, как она надавала Сашеньке пощечин?! Вот же стерва баба! Бедный Павлик. Попал в переплет! Из–за бугра мама шипит, считая сына виноватым в том, что в дом проникла разлучница. Рядом отец тешит свое эго, осознав вдруг, что в шестьдесят он еще ого–го какой мужчина, раз увел любовницу у сына. Ида сказала, что он подумывает о втором сыне, для которого и принялся расширять бизнес. «Барская усадьба» и пивной подвал – его новые проекты, которые он пообещал подарить Нинель, как только та родит ему ребенка. Нинель старается. Но двадцать семь – это не семнадцать, когда беременность наступает от одной мысли о сексе. Да и Замков–старший тоже может стрелять холостыми…
– Ты думаешь, Павел сбежал, потому что сдался?
– Ой, а может Замков вовсе и не сбежал, а они его того? – прошептала Галка и наверняка округлила глаза. Я вернула ее глаза в нормальное состояние.
– Не говори глупостей. Он жив, в этом могу ручаться. Пока мы с тобой высчитывали, на сколько ночей ему хватит «Любарума», он тряс за грудки Кирюсика, требуя новую бутылку.