– Не могу найти зажигалку. Дашь свою, Новенькая?
Никлаус сидит на подоконнике ко мне спиной и вертит в пальцах сигарету. Я молчу, потому он со вздохом разворачивается ко мне и лениво замечает:
– Я знаю, что ты таскаешь её с собой куда бы не пошла. Перекладываешь из сумочки в сумочку, словно она для тебя что-то значит.
– И откуда такая осведомлённость? – поднимаю я брови, крепче сжимая в пальцах клатч.
Никлаус снова вздыхает, вставляет в зубы сигарету и поднимается на ноги, чтобы через пару секунд замереть рядом и обхватить пальцами мою кисть. Он держит мой взгляд, пока вырывает из моих пальцев мою же сумочку. А когда справляется возвращается к окну.
– Просто предположил и оказался прав, – хмыкает он, вынимая из «глубоких» недр клатча металлическую зажигалку с гравировкой орла.
Я закатываю глаза и подхожу к подоконнику с другого края. Никлаус прикуривает и с характерным звуком отправляет клатч по пластику в мою сторону.
– Зажигалку, пожалуй, оставлю себе, – хмыкает он, пряча её в нагрудном кармане пиджака. – Как тебе танец с великолепным Оливером?
Я протягиваю к нему руку и спрашиваю:
– Можно?
– Хочешь покурить? – удивляется он.
– Хочу понять, ради чего ты воруешь чужие зажигалки, которые что-то значат для их хозяев.
Никлаус со смешком выдыхает дым и, пожав плечами, передаёт мне сигарету.
Каюсь, пару секунд я раздумываю над тем, чтобы действительно сделать затяжку, но как только обоняния касается едкий дым, мысленно возвращая меня на мамину напрочь прокуренную кухню, где можно было вешать топор прямо в воздухе, я исполняю задуманное – выбрасываю сигарету в приоткрытое окно.
– Ты опять? – устало интересуется Ник.
– Не кури, пожалуйста. Хотя бы, пока тут я.
– Кстати, – усаживается он на подоконник лицом ко мне. – Почему ты тут?
– Если бы я знала, – вздыхаю я, наблюдая, как за окном листья одинокого дуба треплет ветер, а затем смотрю на Ника: – Куда интереснее знать, почему здесь ты, Макензи.
Никлаус лукаво щурится, вновь поднимается с места и подходит ко мне:
– Не мог позволить тебе довольствоваться лишь танцем с Гроссом.
У меня перехватывает дыхание, когда он, не отрывая от меня взгляда, скользит ладонью по моей талии и резко притягивает к своему телу, отчего я шумно выдыхаю. Никлаус улыбается, пальцами свободной руки заправляя прядь волос мне за ухо.
– Мы будем танцевать здесь? – слегка дрожит мой голос. – Без музыки?
– А как, по-твоему, танцуют глухие? – спрашивает он, обхватывая мою руку и укладывая ладонь на свою грудь под пиджаком. Там стучит пересаженное сердце. – Им достаточно ритма.