– Вика…
– Ты немедленно вызовешь такси и поедешь домой, слышишь? Если через полчаса ты не позвонишь мне по видеосвязи из своей комнаты, я оставлю Роберта на важном для него мероприятии и приеду в эту забегаловку сама, чтобы увести тебя оттуда за ручку! Поверь, тебе будет очень стыдно, Анна! И перед Робертом в том числе!
– Мне…
– Ты меня услышала? Немедленно езжай домой!
– Ладно, – зло бросаю я и скидываю вызов.
Ну какой же Никлаус придурок! Просто невыносимый болван! Ненавижу!
Я даю себе ещё минуту, чтобы успокоится, – хотя, о каком покое в принципе может идти речь?! – и возвращаюсь в зал. Я хочу найти Никлауса, чтобы сообщить ему о том, что он использовал очень низкий и запрещённый приём, но его нет на том месте, где я видела его в последний раз.
Скриплю зубами и подхожу к Аве, чтобы попрощаться:
– Мне пора домой. Спасибо, что пригласила меня в это место, оно клёвое.
– Уже? – заметно расстраивается она. – Никак не можешь остаться ещё хотя бы на полчаса?
– Не могу, – поджимаю я губы. – До встречи на занятиях, Ава.
– Созвонимся, русская.
Я киваю, взмахом руки прощаюсь с её друзьями и иду на выход. Нет, ну как он мог? Ужасно детский поступок, который от слова совсем не вяжется с его характером! Не понимаю! И ужасно, просто безумно, злюсь! Попался бы он мне сейчас – задушила бы!
И Никлаус мне попадается.
На улице, в припаркованной рядом с баром машине. Он курит и смотрит на меня насмешливым взглядом. И он, его взгляд, словно спрашивает меня: «Видишь? Я всегда добиваюсь своего.»
– Садись, – холодно бросает Ник. – Меня попросили проследить, чтобы ты добралась до дома в целости и сохранности.
Господи, дай мне сил и терпения, пожалуйста!
Глава 10. Нетрезвые бывают искренны? Иногда да.
– Что дальше, Никлаус? – опираюсь я руками на пассажирскую дверцу машины и сжимаю её пальцами. – Побежишь ябедничать, что я тебя обижаю? Что за детский сад ты устроил?!
– Здесь не место таким, как ты, – сжимает он челюсти, выкидывая окурок на дорогу.
– Как я? – сужаю я глаза.
Он медленно возвращает свой взгляд ко мне и напряжённо произносит:
– Доверчивым и уязвимым.
Я моргаю. Он, что, беспокоится за меня? Но почему тогда не сказать об этом прямо? Зачем эти уловки, грубость и подставы?
Я выпрямляюсь, скрещиваю руки на груди и говорю сухо:
– Кажется, я уже не раз дала понять, что могу постоять за себя.
Ник опирается ладонью на соседние сидение и склоняется корпусом в мою сторону, взгляд темнее ночи:
– Ты едва не задохнулась у меня на руках! Знаешь сколько здесь собралось таких же придурков?
– Таких же? – усмехаюсь я. – То есть ты не отрица…