– Было сильно больно?
Я ей ласково улыбаюсь и отвечаю:
– Если честно, я уже не помню, но скорее всего, да.
– Мне жаль, – совсем по-взрослому сочувствует она и поднимает руку: – Можно?
– Конечно, – разрешаю я.
Я давно привыкла к этой белесой, вертикальной полоске над верхней губой, но помню, что поначалу, когда только-только решила, что хочу стать фотомоделью, жутко переживала из-за «дефекта» на лице. Позже я решила, что шрам будет не дефектом, а моей изюминкой, и перестала волноваться. Ведь всё зависит от угла зрения, который мы сами можем выбирать.
Маленький пальчик касается шрама и проводит им по всей его длине. Молли при этом так забавно хмурится, что у меня приятно сжимается сердце. А затем девочка удивляет меня ещё сильней. Она обнимает меня своими ручками за талию и прижимает свою кудрявую голову к моей груди:
– Если мы подружимся, Ани, я никогда тебя не укушу. Обещаю.
Я сконфуженно обнимаю её в ответ и недоумённо смотрю на Ника. Он отворачивается в сторону, пряча от меня улыбку.
Наша кабинка поднимается всё выше, и в какой-то момент Никлаус замечает:
– Пропустишь всё самое интересное, Кнопка.
С этого момента и начинается всё то, от чего мне невыносимо сильно хочется сбежать.
Мы с Молли сидим со стороны внешнего края, потому девочка разворачивается к спинкам лицом, цепляется пальчиками за железный поручень, опоясывающий кабинку по кругу, и садится на колени. Её круглое личико выражает полнейший восторг, а сама она то и дело подскакивает и указывает куда-нибудь пальчиком, звонко смеясь. Приходится повернуться к ней полубоком и удерживать на месте руками. Она делает это так часто, что Никлаус в конце концов пересаживается к ней с другой стороны и тоже пытается удерживать её на месте. Что занимательно, одна из его рук постоянно ложится поверх моей, сколько бы раз я её не передвигала. Как будто нарочно.
Его пальцы на моих меня тревожат, и мне это не нравится.
Я пытаюсь отвлечься на совершенно потрясающий вид раскинувшегося на много миль города, или же на восторг малышки, с чьими белокурыми кудряшками играет ветер, но нет-нет, да гляжу в сторону Никлауса. Он тоже широко улыбается, глядя на свою сестру. И вид этой улыбки меня от чего-то смущает.
Дальше – больше.
Мы достигаем пика высоты колеса, и Молли изъявляет желание теперь сидеть с другой стороны. Приходится пересесть и мне, потому что девочка не отпускает мою руку, пока я не опускаюсь на сидение рядом. Процесс полностью повторяется, малышка едва сидит на месте, рука Ника продолжает задевать мою…
Пару минут я неотрывно смотрю вдаль бесконечного океана, думая о том, что он может в себе хранить: какие тайны, или ещё не сделанные открытия? Так же я думаю о том, что океан беспощаден к тем, кто потерпел кораблекрушение далеко от берега, и ласков с теми, кто, наоборот, находится на берегу.