Пелена спала с глаз. Сейчас я ясно понимала, что мама права. И поговорить с Ромой мне необходимо в любом случае.
Я даже рада была, что не успела наговорить ему гадостей с утра. Иначе, вряд ли бы решилась сейчас на конструктивный диалог.
– Хорошо, мам. Я тебя услышала, – не оборачиваясь, бросила через плечо.
Повернула щеколду, открывая дверь и направилась на кухню.
Рома сидел у стены на старом деревянном табурете. Прикрыв глаза и задумчиво теребя уголок ворсистой ткани сидушки между ног.
Я любила этот стул без спинки. Он был выше и в детстве только с него я доставала до стола так, что могла сидеть наравне со взрослыми.
– Давно ждешь? – спросила тихо, не желая пугать мужчину, но он все равно вздрогнул.
Открыл удивленно глаза, словно не ожидал меня увидеть. Отпустил ворс сидушки, убирая ладони на колени.
– Нет. С обеда.
– Так уже первый час ночи, – усмехнулась невольно.
Налила себе в стакан воды из графина и присела рядом, на соседний стул.
Рома зажмурился, потирая пальцем переносицу. Открыл глаза, выдохнул и устало улыбнулся в ответ:
– Неважно. Главное, что я дождался тебя, – таким тоном, что у меня невольно защемило сердце.
Он действительно выглядел измученным. И, если ему не все равно (а судя по его действиям – ему не все равно), то все время пока я спала, он провел в мучительном ожидании. Что порой выматывает посильнее тяжелой работы.
На мгновение стало жаль его. Ровно на каких-то несколько секунд, пока я не вспомнила ради кого он сюда скорее всего пришел и ради чего старается.
Отпустило.
– Что хотел? – спросила, сделав сделав пару глотков воды и запнулась, столкнувшись с обреченным взглядом синих глаз.
Такой красивый глубокий цвет. Как холодное море в ненастную погоду перед бурей, где-то в пару километрах от берега. Смотришь и тонешь, как в глубоких водах океана.
Я отвернулась, чтобы снова не поддаться искушению.
Не дать слабину.
А он продолжал смотреть. Ласкал взглядом, впитывал каждую линию, каждую черточку моего лица. Я кожей ощущала его внимание.
Такое странное, непривычное. Словно он искал меня всю жизнь, думал, мечтал, нашел и вот теперь не может налюбоваться. Не верит собственному счастью.
Этот взгляд проникал в душу, заставляя сомневаться в своих выводах.
– Поговорить.
– Говори, – кивнула равнодушно, хотя внутри уже закручивался вихрь подступающих эмоций. – Не знаю, что это изменит, но я послушаю.
Рома начал не сразу. С минуту он просто молчал. Собирался с мыслями, тянул время.
А в этот момент меня корежило от обиды и больной неугасаемой надежды. Диссонанс плюса и минуса, каждый из которых боролись за свое за право, за возможность победить в этой схватке.