Я сделала шаг назад, качая головой.
– Подождем врача, тогда отпущу. Она и так напугана.
Роман посмотрел на меня исподлобья, раздумывая, как поступить.
В этот момент Дина обернулась, отрывая носик от моего плеча, увидела папу и потянула к нему ручки, требуя внимания.
Этого хватило, что Роман мгновенно передумал. Кивнул согласно, вытащив из кармана телефон, и уткнулся в экран, набирая номер. Делая вид, что вспомнил о срочном деле.
Отошел в сторону, чтобы не мешать, а я довольно выдохнула, снова заговаривая с малышкой. Слушая ее лепет и улыбаясь в ответ.
Врач появилась спустя пару минут. Жестом пригласила в кабинет, а после скрылась за дверью.
Я осталась ждать снаружи. Вместе с Романом.
– Вы сказали, что Дина не ваша дочь? – обратилась, стоило ему закончить телефонный разговор.
– Племянница, – коротко бросил он.
– А где ее родители?
– Погибли. – И снова тишина.
Ни единого лишнего слова или пояснения. Только тягостное молчание как знак того, что мне лучше не лезть с расспросами.
Допытываться дальше я не стала по опыту зная, что, если человек не настроен, лучше не тянуть из него правду клещами. Да и не настолько мы близки, чтобы Роман посвящал меня в свои семейные тайны.
Настанет день, и он сам все расскажет.
Может быть.
Если захочет.
Если наши отношения дойдут до столь доверительных, в чем я сомневаюсь.
А пока...
Дверь отворилась, выпуская заплаканную малышку и хмурую, как ненастный день, Ларису. Увидев Романа, Дина было встрепенулась, глазки загорелись, заблестели, но тут же потухли, стоило няне едва заметно дернуть девочку за руку.
– Диночка, все хорошо, солнышко? Ничего не болит? Тетя доктор тебя вылечила? – наклонилась к ней.
Девчушка тряхнула черными кудрями, делая несмелый шаг вперед. Взглянула на меня совсем недетским взглядом, будто ожидая чего-то. Надеясь. И тут же опустила ресницы.
В груди заныло, когда я взглянула на маленького беззащитного ангелочка, лишенного родительской любви. А теперь девочка еще и под надзором строгой Фрекен Бок, которая простое человеческое сочувствие принимает за баловство и слабость.
Единственный человек, к которому тянется ребенок, тоже почему-то отворачивается от нее. Как будто она прокаженная. А ведь Дине едва ли больше двух-трех лет! И вот за что малышке такое?
Да, это не мое дело. Не моя семья. И даже не мои заботы. Я вообще из другой оперы и здесь оказалась случайно.
Только отчего на душе скребет, словно Дина мне родная и я могу ей как-то помочь?
– Роман Александрович? – внезапно осенило меня. Я выпрямилась, поворачиваясь к начальнику. – Вы обещали ужин, помните?