– А сегодня у нас?..
– Семга с овощами и рисом. Надеюсь, ты не имеешь ничего против? Нет, если хочешь...
– Я люблю рыбу, – кивнула согласно, останавливая его порыв.
– Замечательно! Вообще, рыбу мариновали по моему рецепту. Попробуешь, как я готовлю, – ухмыльнулся довольно.
– А для Дины? – снова прошлась по опасному краю.
Вообще, все, что касалось ребенка, казалось какой-то табуированной темой. Личным скелетом в шкафу Романа.
Я не знала причин подобного отношения к маленькому ангелочку, но интуитивно чувствовала, что ребенок дорог мужчине.
Где-то в глубине души.
Иначе не привез бы он ее с собой в чужой город, не мчался бы в больницу, забыв обо всем на свете, узнав, что с ней что-то случилось, не кусал нервно губы, когда разговор заходил о девочке.
– Дину покормит Лариса. Она лучше знает ее рацион питания. Для детей нужно отдельное – что-то там на пару или... я не знаю, – дернулись желваки на скулах.
– Вы не вместе ужинаете? Она как-то мешает? – чуть ли не с напором накинулась на него. – Девочка ведь в вас папу видит, тянется. Это видно с первого взгляда.
Возможно, сказалось то, что я сама не так давно потеряла отца и мне очень его не хватало. Я слишком хорошо прочувствовала потерю близкого человека, то чувство обреченности, утраты, а Дина лишилась сразу обоих родителей.
И, как маленький ребенок, который еще только учится познавать мир, она вряд ли понимала, что происходит. С этим трудно справиться даже взрослому человеку, а уж каково в этой ситуации ребенку, оставалось только догадываться. Да и объяснить Дина еще ничего не могла.
Не умела.
Но уже успела ощутить на себе последствия страшной потери.
Роман странно вздохнул, откладывая в сторону нож. Сполоснул руки под краном. Вытер кухонным полотенцем.
А в коридоре тем временем послышался топот детских ножек.
– Папа! – пискнула Дина, раскинув ручонки и остановившись на секунду на пороге.
Наивные синие глазки заблестели от радости.
А ведь они похожи.
Роман и Дина.
Как отец и дочь.
По крайней мере, общие черты лица сразу бросались в глаза.
Мужчина замер в немом оцепенении, глядя, как на всех парах к нему несется черноволосое чудо с растрепанными кудряшками.
– Дина, немедленно вернись! – выглянула следом няня. – Дина!
Но девочка, не слушая ее, с размаху влепилась носом в ткань мужских брюк, обхватила его за ногу и спряталась за ней.
– Папа? – прозвучало более жалобно.
У меня сердце невольно сжалось от этой картины. Огромные наивные глазки с такой надеждой ждали чего-то от него, вымаливали, просили...
Папа!
Папа...
Если он сейчас оттолкнет ее, я... я...