Какого черта я вообще здесь делаю? Зачем трачу свое время на развлечение светских пижонов?
Права была мама, когда говорила, что к черту такую работу! Такого начальника! Такие перспективы!
Глаза защипало от подступивших слез. Мне срочно нужно выйти отсюда. На воздух. Или в уборную.
Куда-нибудь, где мало народа и я смогу свободно вздохнуть и успокоиться.
– Настя? – настойчиво прозвучало за спиной. – Настя, стой!
Да пошел он!..
Пусть теперь Мила танцует под его дудку, выполняет его работу, когда он загибается с температурой, и помогает с племянницей. Пусть она не спит по ночам, сверяя отчеты, и разыскивает нужную информацию по сводкам, когда он не успевает.
Пусть...
Да пусть катится на все четыре стороны, только бы отстал от меня! Сейчас!
В эту минуту!
– Стой! – Резкий рывок за руку, развернувший меня на сто восемьдесят градусов, чуть было не сбил с ног. – Что случилось? Ты куда?
Перед глазами уже встала пелена из слез, мешавшая разглядеть лицо Романа. Спину холодила шершавая стена, к которой я оказалась прижата сильными руками.
Все было против меня!
– Отпусти, – прошипела сквозь зубы.
– Нет!
– Мне неприятно! Больно!
– Что именно?
– Ты сейчас издеваешься?
– Нет. Просто хочу понять.
– Зря теряешь время. Тебя твоя протеже ждет. И аукцион вроде должен был начаться, – ехидно напомнила ему.
– Ты не ответила. Так почему тебе неприятно и больно? Оттого, что я держу тебя за руки, или... оттого, что ты увидела рядом со мной другую женщину?
Я оглянулась, опасаясь, что нас могут услышать, и только сейчас заметила, что мы оказались в небольшом темном коридоре. Я помню, как выбежала из главного зала и направлялась к выходу. Как меня схватил Роман, потянув куда-то в сторону. В первый попавшийся укромный уголок.
Здесь действительно, кроме нас, никого не было. Но совсем рядом шумели голоса.
Дальше по коридору располагались еще две незаметные двери. Похожие на те, за которыми скрываются подсобки или небольшие хозяйственные склады.
– Да мне все равно, с кем вы и что вы! Абсолютно! Плевать! – вздернула подбородок, встречаясь с синим взглядом. Таким глубоким, темным, бушующим, как море в ненастную погоду. – С чего вы вообще взяли...
– Настолько плевать, что готова расцарапать мне лицо? – перебил с ухмылкой. – Прямо сейчас! У тебя же все на лбу написано, ты врать не умеешь. А, Настя? Признайся? – переходя на шепот, обжег он дыханием мои губы. Почти касаясь. – Скажешь, не так?
– Нет! – упрямо повторила в ответ, чувствуя, как становятся ватными ноги и внизу живота закручивается тугой ноющий узел.
Как я плавлюсь под натиском мужских феромонов, а здравый смысл начинает прощально махать мне ручкой.