– Не боишься, что опоздаем?
– Не боюсь, – отмахнулся Давид. – Мы мигом.
– Как знаешь, – пожал я плечами. – Только странно ты себя как‑то ведешь. Думаешь, меня здесь всерьез что‑то заинтересует?
Друг не ответил. Несколько секунд мы проехали в тишине. Серебристые двери тихо раскрылись. Нас встретил мрачный, полутемный коридор с крашенными в салатовый цвет стенами.
– Сюда, – направился влево от лифта Давид.
Попалось несколько деревянных дверей, от одной из них слабо пахло краской. Лифт за спиной бесшумно закрылся, стало еще темней.
– Невеселое какое‑то место, – честно признался я.
Вдали виднелось еще несколько дверей, затем коридор поворачивал. Тишина стояла оглушающая, будто вокруг могила, а не Москва.
– А здесь ничего веселого и не должно быть, – бросил Давид через плечо. – Здесь долгосрочные эксперименты проводят, помнишь, рассказывал?
– Помню, – соврал я.
Мы дошли к следующей двери. Друг нажал на золотистую ручку и зашарил по стене в поисках выключателя. Я остановился у него за спиной и терпеливо дожидался. Наконец, под потолком мигнула люминесцентная лампа, а уже через секунду она осветила неживым, голубым светом квадратную комнату без окон. Центральным предметом была огромная кастрюля диаметром около двух метров и высотой полтора. Из нее слышался многоголосый писк. Лишь подойдя ближе, увидел, что это огромный миксер, накрытый стеклянной крышкой. В нем находилось несколько сотен крыс. Некоторые дрались, другие спали на огромных, блестящих в голубом свете ножах. Большинство же попросту носились от стенки к стенке, сталкивались и кусались. Заметил несколько истерзанных и разорванных трупиков. Две белых крысы дрались за кусок мяса, судя по всему, лапку сородича. В центре, на высоте метра от пола, подвешена небольшая деревянная площадка, по размеру как раз для одной крысы. На ней лежали три кусочка копченой колбасы.
– И в чем… прикол? – посмотрел я на друга.
– Прикол… – как эхо повторил Давид. Он нагнулся над огромным миксером и с интересом посмотрел внутрь. – Прикол в том, что я об этом эксперименте узнал несколько дней назад. Естественно, подумал, что это полнейший… – на секунду глянул на меня. – Идиотизм, в общем. Понял, в чем он состоит?
– Нет, – я еще раз заглянул в огромный миксер. Две белых крысы уже не дрались. Одна из них конвульсивно дергалась, а вторая вгрызлась ей в живот.
– Значит, – Давид подошел к небольшому пластиковому щитку с динамиком на стене и постучал по нему костяшками пальцев. – Через каждые двадцать минут отсюда на русском, а затем на английском раздается: «Запрыгни наверх, убей остальных». Та крыса, которая сумеет забраться на площадку, включает миксер. Естественно, в живых остается лишь она.