— Не мерзни, — бросил кратко, а себе плеснул из бутылки еще.
— Я стараюсь быть для тебя хорошей, — проговорила обиженно, не желая оставлять разговор.
— Я вижу, детка. Я ценю это, правда. Не в тебе дело. Это я наделал дел. Так хотел тебя поиметь, что ни черта не помнил, не видел, не думал. Это моя ошибка. Я признаю ее.
— Но все можно исправить. Правда?
Я взглянула на него смело, готовая хоть сейчас закончить то, что он начал.
— Да, думаю, можно, — согласился Кирилл. — Но теперь мы будем двигаться медленно. Постепенно.
Я не уверена, что меня это обрадовало. Кирилл тоже выглядел не очень здорово. Иррациональное желание утешить заставило меня протянуть руку и коснуться его пальцев.
Салманов вздрогнул, но руку не убрал. Меня обжег его взгляд. Пронзительный, очень внимательный.
— Расскажи мне, — потребовал он. — Что ты чувствовала. Я должен знать.
Я сглотнула, не зная, как начать, но все же выдавила:
— Все было не так плохо на самом деле. Особенно до… До того, как стало больно.
Салманов взял меня за руку, погладил, отпустил, чтобы снова запустить пятерню в волосы, склонил голову, забормотал себе под нос проклятья.
— Могло быть и хуже, — выпалила я, чтобы он не терзался так. Сил не было смотреть на эти мучения.
Кирилл печально усмехнулся.
— Но могло быть и лучше. Тебе ведь не с чем сравнить, — подметил он.
— Вообще-то есть, — решила я быть до конца откровенной.
— Дело в том, что я не совсем девственница.
— Что?
Глаза Кирилла стали размером с блюдца, а лицо вытянулось огурцом. Я два сдержалась, чтобы не захихикать. Да, мужик, такие дела. Со мной ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. Боже, как же приятно ошарашивать его вот так. Я, наверно, больная. Или это его шиза заразна?
Салманов сдавил переносицу пальцами.
— Дарин, давай уже по порядку и без шуток. Я чувствовал преграду, и кровь на члене мне не приснилась. Тебе было больно, в клубе уверяли, что ты девственница. И как понимать — не совсем?
Я закусила губу, пытаясь объяснить как-нибудь попроще. Все же это женские дела. Каким бы он не был опытным отмороженным трахалыциком-доминантом, может не понять.
— Понимаешь… Фух. — Я отхлебнула какао, набираясь смелости. — У меня был парень еще в школе. На выпускной его родители уехали на дачу, и мы… выпили, а потом…
— Я понял, — рявкнул Кирилл.
— В общем, у нас не очень получилось. Или совсем не получилось. Я не помню уже толком. Только, что мне было больно, а он не стал настаивать. Потом мы попробовали еще раз и… То же самое. Он сказал, что я во всем виновата. Мы поссорились, разбежались, и больше я не переходила грань с другими. Вот.