Это ещё сложнее — два действия одновременно. Я почувствовал тошноту, на мгновение отвлёкся и не успел создать впереди себя щит. В грудь прилетел ледяной кусок. Болью прострелило грудь и по рёбрам будто прошёлся электрический разряд.
Я резко выдохнул, на секунду зажмурился, стараясь сосредоточиться на том, чтобы снега стало больше. Он всё сильнее закручивался вокруг соперницы, откуда-то сверху я услышал восторженные возгласы.
Евгения сообразила — мимо в плотной пурге носились острые ледяные глыбы, под голыми ступнями стало холодно и скользко, но я понял, что она плохо меня видит. У правого локтя я снова создал щит. По касательной его задела льдина, я пошатнулся на льду, укрепляющемся под ногами, но не вмёрз в него.
До девушки оставалась пара метров, уворачиваться от проносящихся льдин стало сложнее. Я нырнул вниз, пригибаясь, и почти сразу схватил Евгению за лодыжку, проделывая то, что делал с маньчжуром на допросе.
По коже соперницы потянулась наледь, она попыталась дёрнуть ногой, чтобы меня пнуть, но второй рукой я уже сковывал льдом её кроссовки так сильно, чтобы она не могла пошевелиться.
Температура вокруг стремительно падал, снег уже и мне застилал глаза, в спину прилетела ледяная глыба, мне пришлось как-то влиять на боль саморегенерацией, в глазах на секунду потемнело, а нога соперницы всё сильнее промерзала.
Браслеты запищали, рядом с узкими дисплеями загорелась красные диоды. Ещё пара секунд и на голой раздался сигнал, приказывающий закончить.
Я глубоко вдохнул и выдохнул, отпуская резонанс и ослабляя хватку. У меня получилось контролировать силу и держать её мощность примерно на одном уровне.
Встав, я заметил, как раскраснелось лицо Евгении — она была зла и разочарована. Тяжело дышала. Лёд с её кроссовок почти сошёл.
Я натянуто улыбнулся и отвесил ей короткий поклон.
— Благодарю за поединок, Евгения Владимировна.
— Благодарю за поединок, Ваше Высочество, — процедила она сквозь зубы.
От улыбки, которая была у девушки на лице перед началом боя, не осталось и следа. Она думала, что второй ранг ей не годится и в подмётки, но, нужно отдать должное — она не стала помогать себе другими стихиями и техниками.
К нам подошёл дежурный медик, бегло осмотрел и предложил помощь, от которой я отказался. Евгения сухо со мной попрощалась и удалилась с ним, чтобы обработать мелкие порезы.
Я поднял голову и увидел, что комиссия тоже решила не задерживаться, а девушки и Игнат аплодируют, почти вжавшись в защитный экран балкона.
Похоже, я несколько задел самолюбие госпожи Веймарн, но всё же, важно было иное — достаточно ли было мной сделано? Хотелось думать, что да.