Я подхожу к амбалу сзади и отвешиваю ему размашистого леща. Сочный шлепок отскакивает от складчатого затылка и растворяется в гуле многоголосой улицы. Амбал замирает в полусогнутой позе, вжимая голову в плечи, и так стоит секунд пять, приходя в себя.
– Вот это ни хрена себе, а…
Не отпуская девчушки, он поворачивается и видит не отъявленного головореза, а всего лишь меня в военной куртке под низко надвинутым капюшоном. Он до того удивлён, что разучивается моргать. Девчушка, кстати, тоже.
– Ты кто, чучело? Ты вообще в курсе, на кого нарвалась, а?
– Убери лапы от ребёнка.
– Сейчас уберу… в твою пасть.
Ну попробуй! Одной рукой я скидываю капюшон, другую сую в карман – и мои пальцы стискивает металлический холод кастета. Ещё секунду назад такой решительный, амбал отступает на шаг и забывает не только как моргать, но и как держать рот захлопнутым. Его потрясённый взгляд мечется между моим лицом и карманом. Он понимает, что в куртке у меня спрятано нечто опасное, но чего никак не может взять в толк – так это как реагировать на мою внешность. Пока он в замешательстве, я действую.
– Пусти ребёнка.
– Да я тебя…
– Ты уже угрожал, но не сделал. Я не буду угрожать.
Амбал забывает вообще про всё на свете, и его взгляд намертво приковывается к моему лицу. Я делаю шаг вперёд. Он выпускает девчушку и отходит ещё на два шага назад.
– Не хочешь узнать, что она сделала, а?
– Нет, вали.
– Она…
– Вали.
Я тоже делаю два шага – на него. Амбал пятится, пятится, наталкивается на кого-то спиной, разражается матом, вминается в шевелящуюся людскую массу, растворяется в ней. Я снова набрасываю капюшон на голову, а девчушка по-прежнему стоит как вкопанная и не мигая смотрит на меня. На её бледных щеках – россыпь медных веснушек. На плечиках – драный пуховик, заклеенный скотчем тут и там. Почему-то на одной ноге – кед, а на другой – резиновый сапог. Я не спрашиваю почему – и так потеряла уйму времени. Я хочу вернуться к своим поискам, но девчушка осторожно тянет вниз полу моей куртки.
– Спасибо, что помогли.
– Не стоит.
– Всё равно спасибо.
Я иду дальше, но она почему-то не отстаёт. И опять я не спрашиваю почему. Лучше прогоню её, чтобы не мешалась.
– Слушай сюда, веснушка. Раньше было много крокодилов – это такие страшные зверюги. Я последняя из них. Таких, как ты, я ем на завтрак, а таких, как тот лысый, – на обед. Сейчас не утро и не день – вам обоим повезло. Он это уже понял, ты – нет. Потеряйся.
– Погодите, погодите, вы ищете кое-кого, я слышала. Он пришёл со стороны той улицы. Белые волосы такой длины, розовая кожанка…