– Грозы не чуя между тем,
Не ужасаемый ничем,
Князь русский козни учреждает…
Тощий каган-царь неожиданно расхохотался.
– Балда какой! Сидит – и не знаит. А казар кароший ему – чик-чирик! Еще качу.
– А между тем змея большая
Ползет из черепа коня
И жалит Вещего Олега…
Палач затопал ногами и заплясал вокруг точильного камня.
– О, муза! Ты прости меня, – Пушкин поднял глаза к потолку. И неожиданно закончил: – Уж все готово для побега.
Каганы вскочили с тронов:
– Кто побег? – забеспокоились они. – Побег не есть карашо!
– Разве я сказал – побег? – удивился Александр Сергеевич. – Уж все готово для набега… э-э-э… хазар на русские поля.
– Он что-то придумал, – незаметно шепнула Катя на ухо Спинозе.
– Сбежим! – в Петулиных глазах засветилась надежда.
Пушкин сделал шаг назад и встал в строй.
– Сегодня не будет секир-башка, – пообещал тощий каган. – Завтра будет секир-башка.
– За что? – обалдел Рюрикович.
– Ну, знаете!.. – задохнулась от гнева Катя. – Мы всю ночь не спали. Столько натворили!..
– Возможно, ваши величества не удовлетворены формой либо размером данных произведений? – поспешил поинтересоваться Спиноза. – Но это не всё наше творческое наследие. Многое осталось в черновиках. Есть и проза, в которой прославляется…
– Прославляется – очень карашо, – одобрил толстый.
– Я прославляется? – спросил тощий.
– Нет, – растерялся Витя, – но…
– Завтра утром я прославляется и, – тощий показал на каган-бека, – он прославляется. Не сделать строки – секир-башка.
Он трижды хлопнул в ладоши, и пленников увели.
Вечером им в подвал принесли лепёшки и воду.
– Последний наш ужин, – мрачно пробурчала Геракл, налегая на мучное.
– Секир-башка, – вздохнул Петуля.
– Друзья, не отчаивайтесь! – воскликнул Спиноза. – Александр Сергеевич сегодня недвусмысленно намекнул на возможность побега. Я ведь правильно вас понял?
Пушкин сидел, обхватив голову руками.
– Увы, друзья… Я надеялся что-то придумать…
– Так вы про побег просто для рифмы сказали? – разочарованно протянула Катя. – А я надеялась…
– И правильно! – перебил научный руководитель. – Поэзия побуждает не к действию, но к мысли. Надо искать выход. Он должен быть!
Спиноза вскочил и возбуждённо забегал вдоль стенки.
– Эх, были бы здесь селитра и сера, я изобрёл бы порох и взорвал дверь! Конечно, – он резко остановился, – если бы мы приняли меры предосторожности.
Петуля посмотрел на Спинозу, на дверь, на стенку и вдруг сказал:
– Может, охрану подкупить?
– Чем? С тебя же всё поснимали, – уныло махнула рукой Геракл.
Бонифаций ухмыльнулся.
– Плохо ты меня знаешь, – он сел, неторопливо расшнуровал кроссовку, стянул носок и продемонстрировал присутствующим здоровенную ступню.