Уши у Рюриковича зарделись.
– Я, это, не могу… – стал оправдываться он. – У меня уже есть… Малуша…
– Вах-вах, – закручинилась шемаханская княжна. – И ты мэнэ бросыла, Пэтуля-джан.
Её лицо страдальчески сморщилось. На длинные ресницы накатила слеза.
– Ради бога, сударыня, – торопливо сказал Пушкин, – без сцен. И, прошу вас, больше не надо топиться.
– Чё рассиживаться? Пошли, – бизнесмен поднялся и потопал по берегу. Закутавшись в фату, Шаганэ засеменила следом.
Вся компания двинулась вниз по течению и очень скоро вышла к большому селу с пристанью, у которой покачивались на привязи суда. Увидев обрыв над Волгой, Шаганэ снова взрыдала:
– Здэсь мэнэ Стёпка бросыла! Ай-яй-яй!
На шум из сторожки выглянул сгорбленный старичок.
– Чего надо-ть? – дружелюбно спросил он.
– Здравствуй, брат, – начал было Пушкин. – Не подскажешь ли…
– Чур меня! Чур! – с неожиданной прытью дедок заскочил обратно и захлопнул за собой дверь.
Александр Сергеевич постучал в окошко:
– Мне бы только справиться…
– Сгинь, нечистая сила! – крикнул старик, не показываясь.
– Вот темнота! Пушкина не узнать! – Петуля забарабанил в дверь. – Дед, а дед! Как в Персию проехать?
Дверь чуть приоткрылась, и в щели показалось ружейное дуло. За ним медленно высунулся лодочник. Увидев живого человека, он приосанился:
– Караван нынче собирается, – старик перевёл дуло на стоящие неподалёку суда. – Никита Афанасьев с посольством.
– Нам бы билетик. Тётку отправить надо, – объяснил Бонифаций, кивая на княжну.
– Заплотишь купцу – отвезёт, – ответил старик, немного освоившись и с любопытством поглядывая на Пушкина. – А ентот кто?
– Пушкин, – со значением сказал Петуля. – Известно, кто. Да ты не бойся, дед. Он мужик свойский. Только железный.
Всё еще держа пищаль наизготовку, лодочник вышел из сторожки.
– Ну, здоров будь тогда, – приблизился он к Александру Сергеевичу. – Это ж как тебя угораздило?
– Таким уродился, – усмехнулся поэт. – Ты вот что скажи, любезнейший: не видал ли кто в округе двух ребят нездешних? Девочку и мальчика? Мы их разыскиваем.
– Их птица унесла, – вмешался Бонифаций. – Здоровая, как самолёт.
– Сказывают, – добавил Александр Сергеевич, – будто гнездо её где-то в этих местах.
– А-а… – старик прислонил пищаль к стене и потеребил бородёнку. – Дива-птица, что ль? Видывать не приходилось, но слыхивал, там, – он показал вниз по течению, – в аккурат под Астраханью, гнездовье её.
– А где эта Астрахань? – нетерпеливо спросил Петуля.
– Да не близко. Почитай, в самом устье…
Пушкин с Рюриковичем переглянулись.
– Три билета, – упавшим голосом сказал бизнесмен. – Кому платить?