М-да. Ну, в целом-то я последнее как раз одобряю — надо не только красть из этих гадюшников что поценнее. Хорошо бы еще и поджечь потом то, что осталось. И следов не найдут, и одним рассадником святости меньше станет. Но спорить с Имран сейчас не время. А тем более откровенничать на такую тему.
Свин оставил кости верещащего пацана в покое — я забыл, что халифатская религия запрещает любые контакты с этими животными. Кстати, потому и паладины тут отхватили по уши — плевать хотела иностранная нежить на здешние молитвы.
Его косточки, присев у ручья, стала бережно собирать святая. А я направил свинью за котомкой, но не выдержал и сам пошел.
Алла
— И что это за книги? — Мне правда было любопытно. Призрака мальчишки развеять не удалось, зато после длительных переговоров и каких-то заковыристых ругательств на неизвестном языке он перестал «фиолетово» кричать и пытаться кого-то убить. Мирно засел в мешочке, куда Инсолье велел мне собрать обломки его костей, и шебуршал там, как грустный и голодный мыш. А мой спаситель, под честное слово получивший доступ к имуществу нежити, деловито потрошил на удивление добротную сумку из толстого ковра. Она была лишь чуть прикрыта листьями, ее никто не прятал. Просто несчастный мальчишка уронил ее, когда его волокли убивать.
«Честное слово» Инсолье заключалось в том, что книги утром, а месть с последующим упокоением — вечером. В смысле, котомку мы приберем к рукам сразу, а того, кто убил, будем искать потом.
— Тьфу, тут все на закорючках. Я их, конечно, знаю немного, но все равно — лишний геморрой с точным переводом. У этих дурней столько нюансов, одно слово в зависимости от соседних меняет свой смысл по сто раз на страницу.
— Знаешь язык другого народа? — Интересное умение для простого наемника. Хотя кто его знает, может, он и в другой стране заказы брал, вот и научился.
— Кстати! — Он встрепенулся. — А ты должна знать точно и отлично, святых учат разговаривать с отступниками от учения на их языке, чтобы нести заблудшим свет истинной веры.
— Да? — Я, признаться, не очень обрадовалась. Святых, может, и учили. А меня нет. То, что я понимаю здешних жителей, еще ни о чем не говорит. Может быть так, что это как с боевыми навыками — тело вспоминает их, когда ему угрожает настоящая опасность.
Заполучить настоящую опасность прямо сейчас мне очень не хотелось. Но книгу из рук Инсолье пришлось взять, потому что предлога отказаться я не нашла. То есть сначала не нашла, а потом едва не стукнула себя ладонью по лбу. Вот же дурочка…
— Увы, мой друг, может, я и умела когда-то читать на чужом языке, но теперь…