Самое главное, подумал — и заткнулся. Только свину сказал, чтоб тот телегу стерег возле общей коновязи. И молча потащил свое несчастье в сторону ближайшего трактира. Оно опять голодное, я ж знаю! А не голодное — так силой впихну, нам нужно вес набирать ради маскировки!
Там и поспрашивать можно, налью пару кружек пенного местным забулдыгам, они мне всю историю окрестных земель за последние полвека выложат. И даже не сильно приврут, если правильно вопросы задавать.
Причина? Причина для таких вопросов вот она, фальшивый живот придерживает. Остановиться тут хотим, надолго. Вот и пытаю, безопасно ли. Скажу, например, что были слухи о воре и убийце младенцев в этой местности, жена паникует. Приукрашу, что, мол, крадут для темных ритуалов и жертвоприношений. Расскажу страшные истории с «родины», где лет десять назад орудовал убийца подростков. Его даже болотные рогачи боялись, например. И все, все местные новости и слухи будут у меня в кармане.
А сволочь святая пусть ест. И никуда! Не лезет!
Алла
И вот сижу я в местном трактире. Страшненьком, к слову. А если говорить по поводу санитарии, то странно, что по полу крысы не бегают. Даже без глаз все понятно. Точнее, ощущаемо. Обоняние у меня не как у собаки, конечно, и даже не как у сыщика из детского мультфильма. Но запах давно немытых полов и тел вполне могу учуять. И от стола воняет старой тряпкой, которой долго мыли грязную посуду, а потом бросили киснуть мокрым комом у раковины.
М-да… ну, не мне жаловаться. За последний месяц с небольшим даже такой стол, такой пол и такая тряпка, которой этот стол хотя бы для порядка вытерли, — почти недоступная роскошь.
Забавно, что вуаль на лице, такая же белая, как платье, под которое мне натолкали подушек, нитям не мешает. Мешает им другое.
— Ну быва-ало, да, — пьяно протянул собеседник Инсолье. — Только у нас не младенцев жрали, а этих, пацанов. Или не жрали, шатт там разберет. Совсем эти твари черные оборзели, пусть бы уж лучше младенцев.
Рука Инсолье сжалась, крепче перехватывая мое запястье. Он даже за столом не отпускал. И сейчас от этого прикосновения снова стало горячо. Так… надо что-то делать. Мы вроде бы поймали отблеск следа, а я ни о чем, кроме этих длинных, сильных и обжигающих пальцев, думать не могу. Хорошо, под вуалью не видно, что краснею. Не то чтобы совсем я, скорее, это тело. Но я-то внутри. И поневоле чувствую.
— А то что получается? Ты растишь-растишь дите, кормишь его, каждый медяк вкладываешь. А когда пришла пора пахать, его, энтово, — хрясь! Вот правда, пусть бы младенцев. Бабы еще нарожают! Микелева баба уже восьмого понесла. Тот, наверное, и сам бы скормил желающим этого недоноска, особливо если приплатить, да кому ж оно надо? — между тем продолжал философствовать носом в пиво местный выпивоха.