Удар действительно последовал, но совсем с другой стороны. Я ощутила резкий, но практически безболезненный толчок в плечо, а мгновенье спустя рухнула на землю, пригвождаемая чем-то тяжелым. Вернее, кем-то. То, что меня накрыло человеческое и явно мужское тело, было очевидно. Характерное давление внизу живота и тяжелое дыхание не оставляли сомнений. Как и терпковатый аромат парфюма, показавшийся мне странно знакомым. Неужели?
Я распахнула глаза, только сейчас позволяя себе выдохнуть и рассматривая лежащего на мне мужчину.
– Вы как, в порядке? – он приподнялся на локтях, тоже уставившись на меня. Сейчас его лицо было еще ближе, чем тогда, в подвале. Темные озера глаз прямо надо мной. Я чувствовала тепло его дыхания, скользящего по коже. И губы – всего в нескольких миллиметрах от моих.
А вдавливающее меня в землю тело казалось каменным. Тяжелый – я едва дышать могла под его весом. Но это почему-то не мешало. Не казалось каким-то неправильным. Наоборот: я чувствовала себя странно защищенной. Не только потому, что фермер в буквальном смысле спас меня, если не от смерти, то от серьезных повреждений точно. Но было в этом что-то еще, не поддающееся логическому объяснению.
Его близость волновала, а пикантность нашего положения вызывала во мне не раздражение, не потребность отстраниться поскорее, а совершенно немыслимое желание продлить это время.
– Нормально, – я резко дернула головой, отворачиваясь от пристального взгляда, и его губы мазнули по щеке, погружая меня в пучину новых ощущений. Это было до одури приятно. Волнительно. Возбуждающе. И все до одного определения – совершенно недопустимы. – Спасибо, – пролепетала пересохшими губами и заерзала под ним, пытаясь выбраться. – Встаньте с меня, пожалуйста.
Он негромко выругался, тут же поднимаясь.
– Простите.
– Ничего, – не глядя на него, я тоже села, подтягивая под себя колени и отползая чуть в сторону. Дурацкие телодвижения, как будто эти дополнительные полметра на что-то влияли. Он по-прежнему был слишком близко, а если бы захотел сократить расстояние между нами, вряд ли бы я смогла его остановить.
Только с чего бы ему этого хотеть? И что за глупые мысли вообще лезут в голову? Сейчас он опомнится и снова скажет какую-нибудь гадость, вроде того, что я сама во всем виновата.
– Что вы делаете здесь ночью? Одна? – голос звучал ровно, но в нем уже послышались осуждающие нотки. Я усмехнулась: значит, правильно подумала. Теперь можно угадывать следующие слова. Наверняка, не ошибусь.
– Возвращалась от Глафиры Кузьминичны. Вы же не дали мне с ней поговорить днем. Вот и пришлось искать другие варианты.