Дроздов открыл папку и положил перед женщиной фотографию. Вера взяла в руки фотографию. Костин заметил, как задрожали пальцы женщины. Она отбросила в сторону фото Панкратова, словно она обожгло ей пальцы.
– Вера! Может, вы мне расскажите о старшем лейтенанте? – произнес Костин. – Стоит ли отрицать то, что элементарно проверяется. Сейчас мы проведем очную ставку, и все встанет на свои места. Он у нас сейчас в камере. Вы знаете, что мы обнаружили в его кармане?
Александр положил перед ней маленький белый пакетик. Несмотря на то, что она пыталась сдержать свою реакцию при виде пакетика, тем не менее, в глазах ее мелькнул страх.
– Именно такие пакетики я видел в вашем навесном шкафчике. Может, не стоит молчать?
– А ты меня не учи, начальник, – со злостью произнесла она. – У меня были хорошие учителя, которые советовали мне, меньше трепать языком.
Костин улыбнулся. Злое лицо Веры, стало еще привлекательней.
– Вера – это настоящее твое имя или его тоже придумали твои учителя в школе Абвера? – спросил ее Александр. – Почему ты молчишь? Вот посмотрите, что нам прислала Москва на наш запрос.
Костин, молча, протянул ей документ. Она снова взяла его трясущими руками.
– Вот видишь, Романова Вера Потаповна, 1922 года, уроженка города Суммы, погибла в августе 1942 года. Там, даже указано место ее захоронения. Прочитала? Что можешь сказать по данному факту? Вас просто нет в природе, вы мертвы…
Женщина молчала. Из ее василькового цвета глаз, покатилась слеза.
– Ты меня слышишь? Это конец твоей легенды.
Женщина посмотрела на Костина, и лицо ее исказила гримаса отвращения. Она отвернулась от него. В этот момент она просто ненавидела этого молодого капитана, который сумел переиграть ее.
– Что будет со мной? – спросила она Костина. – Скажите, меня расстреляют?
– Все зависит от того, что вы нам расскажите, то есть от вашей искренности.
Вера снова замолчала, по всей вероятности обдумывая, как ей поступить. Александр не отрывал своего взгляда от лица женщины.
– У меня есть приказ, о ликвидации немецкой диверсионной группы. Этот приказ дает мне большие полномочия в отношении захваченных агентов и диверсантов. Надеюсь, ты меня поняла? Второго шанса у тебя просто не будет.
Похоже, она приняла решение.
– Я не боюсь смерти, Костин, мне сейчас все равно, расстреляете вы меня или нет.
– Не играй, Вера, боишься, – ответил ей Александр. – Смерти не боятся лишь психические больные люди. Вы же не больны?
– Вы правы, Костин, я не больная. Пишите. Я не Романова Вера Потаповна. Моя настоящая фамилия – Яковенко Галина Семеновна. Родилась я в Киеве в 1922 году. Мой отец, Семен Кондратьевич до революции владел несколькими доходными домами в Киеве. Однако, с приходом Советской власти, он с моей мачехой сумел перебраться в Польшу. Я тогда заболела сыпным тифом и не могла поехать с ними. Когда в Киев вошли немцы, вместе с ними вернулся и мой отец. Он был в хороших отношениях с комендантом города, и я, по его рекомендации была зачислена в разведшколу. В 1942 году была переброшена на территорию СССР, а если точнее в Ярославскую область, где формировались крупные диверсионные группы. Вскоре, начался крах. Чекисты ликвидировали одну группу за другой. Мне было приказано добровольно ступить в Красную армию. До войны, я окончила курсы медсестер, и мне это здорово пригодилось в последующей жизни. Вот так, я и оказалась медсестрой, в госпитале.