– Меня же по голове не погладят, – уже более нежно, умоляя, растянул он свой голос так, будто находился на допросе, убеждая всех в своей невиновности.
Тут вспотевшие щёки задрожали, рот слегка приоткрылся, выпуская горячий, скопленный в грязных лёгкий, воздух, губы слегка порозовели и задёргались, как при первом, самом трепетном и желанном, поцелуе.
– Хорошо, я дам тебе их, уговорила, – проиграв поединок, но не всю войну, мужчина снова прикрыл довольные, сияющие в бездне глаза, пока чуть ниже, под столом, сверкали белоснежные, дамские каблуки.