…Шофёр хватает нож, которым только что довольно мирно вскрывал консервную банку и резал хлеб, и… бросается к Филиппу. Филипп – наутёк, шофёр за ним, Филипп ускоряет прыть, шофёр тоже. Так долго и быстро они бегают по барханам. Наконец, первый падает в изнеможении и пугливо прикрывает лицо руками. Шофёр подбегает к Филиппу, переводит дух и, протягивая нож, решительно восклицает: – На, на! Хоть зарежь, сказал не поеду, значит, не поеду!
…Сейчас Филипп уже занимает довольно солидный пост и зовётся Филиппом Алексеевичем. Он, как и прежде, пунктуален в выполнении своих обязанностей и очень обижается, если (не дай бог) его назовут не Филиппом Алексеевичем, а Алексеем Филипповичем.
Зимой каждый час его можно видеть прогуливающимся около наших окон. Он проходит туда и обратно, потом хватает с ящика белый чистый снег и ожесточённо трёт им лицо, затем быстро направляется к входной двери: « Пора, пора,– бормочет он,– уже прошло десять минут, полагающихся с каждого часа на перекур».
Филипп Алексеевич не курит, не пьёт. Холост и бодр, хотя ему уже за пятьдесят. Он любит, когда сослуживцы его приглашают на чай, и если выпьет рюмку вина, то на следующий день говорит так: «Мне понравилось Ваше вино, скажите, пожалуйста, его название, я запишу себе в книжечку» и добавляет: «И всё-таки вчера со мной было дурно».
Но женщины (ох, эти женщины!)… Одна из них говорит ему: «Филипп Алексеевич, Ваш метод подсчёта запасов подземных вод в системе нашего треста и даже шире является общепризнанным». И надо видеть, как он изгибается, как щурит глаза. А ведь, какой там «метод», какие «подсчёты запасов»?.. О, женщины! Он любит вашу лесть.
…Мы часто, сидя в конторе, проклинаем всё на свете, естественно, сильно и не очень сильно всё преувеличивая. Мы, например, говорим, что Джонсон и Голдуотер – одно и то же, и что гуманность врачей ни к чему, если у человека рак или сильный ожёг, что наши законы порой совсем не понятны. Возьмём, например, случай, когда тебе прямо при всех плюнут в лицо. Не схватишь же ты обидчика за рукав и не потащишь в милицию, когда следовало бы ему просто дать по роже. Однако тут же спохватываемся: « А вот Филипп, тот повёл бы в милицию». Стало быть, люди разные, разные есть человеки. Вот такой у нас Филипп.
28 сентября 1976г
Гурьев
Сегодня я в обиде на поэта Сергея Киселёва. Он отнял у меня вечер. Купил его сборник стихов «Возвращение» и прочёл до конца. На это ушёл вечер. Стихи определил как «вакуумные», ничего не дающие, а только отнимающие время. Ни одному слову не поверил – не берут, не трогают. Лучше не писать, чем так писать. Ещё называет себя «четырежды известным» поэтом. Белиберда. Скажу ему об этом. И «потребую» 22 копейки назад. Штрафовать надо за такие стихи – засоряют прессу. И аннотация – фальшь.