Обычно Сандро рисовал какой-нибудь маломальский симпатичный архитектурный объект и представлял, что это и есть театр. Но фонтаны, коих в летнем городе надо признать немереное количество, рисовать ему еще не приходилось.
Так на чем мы остановились? Вот этюдник стоит, на нем свеже-натянутый белоснежный льняной холст, под холстом накиданы в достаточном количестве тюбики с масляной краской, баночка с маслом для разбавления этих красок, кисти, мастихины и разные тряпочки для протирки кистей после работы. Сандро в зеленой фетровой шляпе, но это так сказать больше творческий театральный образ, чем защита от солнца.
Художник приступил к творению картины. Без предварительного рисунка автор наносит первые вертикальные мазки, чтобы создать общее настроение полотну.
Появляются первые зеваки. В основном это молодые мамаши с колясками, некоторые уже снова беременные или, так скажем, обремененные плодами любви и страсти. Их мужья, по-видимому испытывая жаркое желание увековечить свою избранницу в веках и не зная, как же это сделать, просто делают ей очередного ребенка. Да, эта природа вещей, обычная и неприкрытая любовная страсть, плавно переходящая в бесконечные заботы о многочисленном потомстве.
Наконец-то дело доходит до фонтана. Главное в нем – это головы львов, по краям цветка, напоминающие скорее головы крупных котов. Цветок имеет две большие чаши, куда струится прозрачная вода. В чашах купаются веселые воробьи и жирные до безобразия голуби разных оттенков. Кроме сизарей, попадаются и благородно раскрашенные птички, розовые и белые с пушистыми ногами. Они явно не с улиц прилетели. Иногда на фонтанные чаши садятся галки и с удовольствием пьют воду. На третьей, самой маленькой и высокой чаше, расположилась пара воронов, и сидят в воде, словно в биде. На улице конец июня, непривычно жарко.
Сандро Муркин считает себя импрессионистом, поэтому во время работы с легкостью меняет места своего положения и точки наблюдения за фонтаном. Форма не волнует художника, только лишь впечатление и игра солнечных зайчиков. Через час что-то немного стало проявляться, художник бросил кисть на палитру и решил отдохнуть.
Художник сидит на скамье и зевает, он мечтает. Откроем тайну, а мечтал он о стаканчике хорошего полусладкого красного вина, можно конечно и розового, тогда и работа заспорится.
Субъектом в шляпе заинтересовался прилично одетый господин в костюме. Он поспешил к художнику.
– Доброе утро! Как сегодня творится? – играющим тоном спросил он.
– Добрый день, месье, я встал рано, так что для меня уже день, ха!