– Что-нибудь выяснили? – попытался спросить он бесстрастным голосом.
– Нужно немедленно взять под наблюдение подполковника Дудника. И сверх аккуратно, потому как человека можно смертельно обидеть или же насторожить и вспугнуть.
– Дудник? – у Сурова вытянулось лицо: – Да, конечно, все сделаем аккуратно. Но как же это? Я же его хорошо знаю…
Он направился к двери размашистым шагом.
– А я бы хотел переговорить с Кононенко еще раз, – вслед ему сказал я. Он жестом пригласил меня за собой. Домой к Кононенко мы отправились через десять минут. По-прежнему на лице Сурова я видел искреннее удивление.
Дверь нам открыл сам Кононенко. Поздоровался и пригласил пройти на кухню, сославшись на беспорядок в доме. От него сильно пахло крепким спиртным, хотя выглядел он довольно трезвым. "Только начал, – подумал я.
– Квасишь?! – зло спросил Суров. Кононенко пожал плечами и уселся на табурет: – Имею право, не на службе.
– В каких вы отношениях с подполковником Дудником? – резко начал я. У Кононенко расширились от ужаса глаза, как будто я сунул ему за пазуху, по меньшей мере, индийскую кобру. Он судорожно сглотнул:
– А причем здесь это?
– А притом, что вы немного не договорили мне, что подполковник Дудник несколько раз подменял на проверке склада покойного Зубова.
– Откуда вы знаете? – непроизвольно вырвалось у него. Я промолчал. Суров вытащил сигарету и закурил. Сладковато-терпкий запах табака наполнил комнату.
– Рассказывайте, Кононенко! – опять надавил я. Тот беспомощно захлопал глазами.
– Да не могу я, поймите же!
– Слушай, майор! Кончай сопли распускать, – не выдержал Суров: – Нет, чтобы с самого начала все рассказать!
Кононенко налился пунцово-красным цветом, мне показалось, что он вот-вот лопнет от обиды и тут его прорвало:
– А сами что говорили?! – он буквально впился глазами в Сурова: – Держи язык за зубами! Чтобы лишнего не болтал, особенно при москвиче!! Что не так скажите?!
Он уже развернулся ко мне и добавил:
– Еще говорил, что все надо свалить на Зубова и быстрей это дело закончить. Мне, мол, за это будет служебное несоответствие, а с покойного, какой спрос? Я уже начал подумывать – может они, и Зубова специально застрелили. От них всего ожидать можно…
– Ты!! – заорал на него Суров: – Говори, да не заговаривайся!!
– Успокойтесь, Василий Митрофанович, – одернул я "особиста", тот уже готов был врезать Кононенко оплеуху.
– Извините, виноват, – осекся Суров.
– Я про все это еще сразу рассказать хотел капитану Малышу, да бес попутал, – добавил Кононенко: – Потом все-таки предупреждали – секретные дела, я, в конце-концов, подписку давал о неразглашении…