– Надо все обдумать, – ответил ему Малыш и Гамов сразу же как-то обмяк.
– У нас уже просто нет времени, – он посмотрел на часы, сдвинув обшлаг кителя: – Через три часа прибывает гость из Москвы.
Гамов тяжело вздохнул, сдвинул фуражку набекрень и протер вспотевший лоб носовым платком: – Думал – успеем. Через полчаса – все в моем кабинете. Прикинем, что у нас тут выходит.
Подошедший Суров, молча, кивнул. Малыш пошел к машине и, проходя мимо милиционеров, остановился: – Лейтенант, ты соседей пораспрашивай, мой тебе совет. Сам видишь, какой кавардак вокруг… Может, что и накопаешь, а я появлюсь попозже – обменяемся информацией. Перед "особистами" сильно не светись – объект все-таки режимный.
Лейтенант покраснел, хотел было что-то возразить, но посмотрев в глаза Малышу, еле заметно кивнул и отошел к дому. " Хорошо хоть этот сообразительный", – про себя похвалил его капитан. Гамов сидел на переднем сиденье, рядом с водителем.
– На завод, – коротко приказал он шоферу.
– Владлен Николаевич, шифр замка изолятора – 912, – обратился к Гамову Малыш: – Особистам я сказал, что начальника склада закрыли лично вы.
Гамов повернулся к нему на полкорпуса и пристально посмотрел в глаза. Озорные искорки засветились в его глазах.
– Значит, уже интересовались, орелики, – имея в виду "особистов", подытожил Гамов: – И чего их все так не любят?
До начала совещания Суров настоял на повторном допросе начальника склада. Гамов дал разрешение. Совещание из-за этого началось с опозданием на сорок минут. За это время Малыш успел съездить в городское УВД и переговорить с лейтенантом, тот коротко изложил полученные сведения. Было над, чем задуматься. Суров начал доклад с видом победителя:
– Все еще не окончательно, но основная канва вырисовывается. Сейчас письменные показания дает майор Кононенко, он же начальник "секретки". В нашей беседе он четко сообщил, что на последние три-четыре проверки подполковник Зубов являлся с солидным портфелем. В нарушении всех инструкций, пользуясь своим положением, отправлял начальника склада под любым предлогом из помещения. Затем при досмотре самих ящиков, вероятно, изымал два-три десятка патронов из обедненного урана, заменяя их обычными. Кроме этого, третьего члена комиссии он оставлял на КПП, как разводящего. Таким образом, прямых свидетелей его деятельности нет. Из каких соображений он шел на такой риск, сейчас остается только догадываться. Скорее всего – большие деньги, не дай бог, конечно, не только за образцы патронов, но и за продажу технологии. Впрочем, это нами будет прорабатываться очень тщательным образом. Одним словом, когда мои ребята прибыли за ним, он все сразу понял и пустил себе пулю в лоб…