— У тебя такая улыбка…
— М? — Топольский уставился поверх стакана.
Это была уже не первая порция, но я не могла бы сказать точно какая. Реальность подернулась приятной дымкой, а тело требовало…
— По ней хочется врезать.
Моя искренность была оценена по достоинству: Топольский расхохотался, чуть откидываясь на стуле, а у меня перехватило дыхание. Загорелая кожа в расстегнутом вороте, чуть взъерошенные волосы, легкая щетина.
— Ты неподражаема! — отсмеявшись Андрей поймал мой взгляд и тут же застыл.
Ноздри дернулись, кадык двинулся вверх-вниз. Между нами и всем остальным миром опустилась плотная завеса.
— Леся…
На этот раз ласка не вызвала отторжения, наоборот. От его хриплого голоса по позвоночнику прошлась горячая волна, оседая ровно там, где уже и так все пылало.
— Леся… — ликан еще раз тяжело сглотнул, — ты в фазе?
Вопрос не сразу дошел до воспаленного мозга, но когда это все же случилось… О, врезать захотелось еще сильней! Порыв был мгновенно остановлен, крепкие руки перехватили на полпути, плотно прижимая к стальному телу и моя агрессия в ту же секунду переплавилась обратно в возбуждение.
— Твою мать, Леся, что ты творишь… — хрип на ухо и еще одна обжигающая волна, подобно цунами сметающая остатки разума.
Очнулась только у дверей своего номера. Ну как, очнулась, смогла говорить, но ничего особо умного.
— Зайдешь?
Это я спросила?!
Какая-то часть меня пыталась достучаться сквозь вожделение, но куда там.
В шоколадных глазах напротив мелькнул опасный огонек, знаменующий начало моего конца, а я ему была только рада. Каждый миллиметр поджарого тела излучал секс, а эта полу-расстегнутая рубашка… Ничего так не хотелось, как пройтись языком по впадинке под кадыком.
— Ты пьяная.
— Уж точно не трезвая, но что с того?
— Ингибиторы…
— … ингибируются, а либидо… либидируется?
Я несла откровенную чушь, но кому какое дело?
— Не думаю, что есть такое слово.
— Да какая разница?! Есть слово или нет? Реальность, вот она.
— Вот она, — хрипло прошептал и сделал то, чего мне до боли хотелось.
Подошёл, склонился, все ещё не касаясь, но так близко, что дыхание сперло.
— И как твоё либидо?
Такой глупый вопрос…
— Есть.
Сиплый смех, через силу, словно даже дышать тяжело. Тяжело. На самом деле. Он так близко, так чертовски в моем личном пространстве, что его не осталось, того самого пространства, что личное. Все стало общим. Воздух, эмоции, желания. Я не думала, никаких «почему», «зачем», «что будет». Только здесь и сейчас. Только он и я.
Поцелуй случился громом. Громом посреди жаркого дня. Долгожданный, но все же внезапный и пугающий. Противоречивый, как сама… любовь. Черт, да! Можно было сколько угодно прятаться, убегать, но разве можно скрыться от судьбы? Особенно, если у неё такие сладкие шоколадные глаза?