Наверное, его притяжение к Маше будет временным, продлится недолго, и потом он переключится на другую кандидатку для развлечения.
Но пробовать он не спешил, оттягивал.
Сгорая от желания и наслаждаясь предвкушением.
***
Повествование от лица Маши
— Отпусти, — тихо прошептала я, чувствуя, что чем дольше мы стояли преступно близко, тем меньше во мне оставалось желания, чтобы Лютый уходил.
Напротив, хотелось прижаться крепче к рельефу его сильного тела, сбросить с широких плеч рубашку и ещё раз ощутить под пальцами контур мышц, твердых, как сталь, обжигающих, перекатывающихся под смуглой, почти бронзовой кожей Лютого.
Раньше я не испытывала такого влечения, и сейчас, чувствуя, как в крови от близости мужчины начало играть плотское желание, мне стало неудобно и даже стыдно от такой реакции на Лютого.
«Как будто кошка загуляла по весне, еще только потереться об него осталось!» — подумала с неудовольствием о самой себе и прикусила губу, чтобы отвлечься от дурных мыслей и перестать фантазировать о непристойностях.
Ответом стал короткий, рваный выдох, сорвавшийся с губ Лютого. Он коснулся моих губ жарким ветерком, а мужчина приблизился, замерев от моих губ на опасно близком расстоянии.
Ближе — только поцеловать.
Внезапно я поняла ужасное — я соскучилась по этому мужчине за время разлуки и схожу с ума от желания.
Оно меня погубит…
Чтобы хоть как-то предотвратить надвигающуюся катастрофу в виде поцелуя, я выдохнула:
— Меня по утрам сильно тошнит. Динара видела это. Кажется, она что-то заподозрила.
Разговоры о тошноте могут в любом человеке убить тягу к поцелуям. В момент когда я говорила эти слова, губы Лютого едва ощутимо чиркнули по моим, зародив пульсирующие искры там, где успел прикоснуться.
Однако мои слова подействовали и Руслан медленно разжал хватку.
— Динара прямо спрашивала тебя о беременности?
— Нет, я соврала, что пирожком отравилась, — сказала, прислонившись к стене, вжавшись в нее спиной.
Это было необходимо, чтобы не свалиться с ног, потому что Лютый отодвинулся и перестал меня удерживать, а слабость в коленях была запредельной, ноги стали ватными.
— И что дальше?
— Динара отчитала меня. Сказала, что ваша семья зря меня кормит и содержит. Я передала ее словно не совсем точно, но смысл именно таков… — ответила со слабой улыбкой.
— Я решу этот вопрос. Больше никто тебя не потревожит. Твое состояние меня тревожит, я сам у врача поинтересуюсь, нормально ли это, что тебя наизнанку выворачивает!
— Врачи сказали, что я здорова, — возразила.
— Я все же сам этот вопрос уточню. Сядь на диван, — позвал мужчина, махнув в сторону.