Однако я остановила его жестом.
— Нет. Я не могу их принять.
— Это просто подарок. Я не потребую цацки назад и взамен тоже ничего не попрошу, — с нажимом произнес Лютый. — Я в камнях хорошо разбираюсь и могу сказать, что изумруды будут тебе к лицу.
Я перевела взгляд с изумрудных камней, которые будто светились изнутри и манили, на лицо Руслана.
Он не нажимал на меня, не давил, просто молчал в ожидании.
— Я не приму такой подарок, — ответила твёрдо и заставила себя смотреть перевести взгляд, смотря только вперёд, на цветную брусчатку, которой была вымощена территория возле ювелирного салона.
Лютый еще несколько секунд держал ожерелье, словно ждал, что я изменю мнение. Но я не могла…
Тогда он бросил украшение обратно в коробку, хлопнул крышкой и небрежно швырнул на заднее сиденье. Кажется, коробка стукнулась о спинку сиденья и упала на пол салона, как кусок грязи.
Мужчина больше не сказал ни слова, сурово поджав губы. Его взгляд потускнел.
Неужели мой отказ настолько сильно обидел Руслана?
После случившегося я ощущала себя очень неловко, словно не в своей тарелке. Меня всегда учили благодарить за подарки, какими бы они ни были.
Но я не могла принять подарок от Лютого. Дорогие камни казались мне не подарком, а отступными, словно он заранее купил моих детей.
Моих детей…
Увидев на экране два черных пятнышка, размером едва ли больше миллиметра, я окончательно поняла, что это и мои детки, а не только Лютого. Подарок мужчины казался мне просто ценой, которую он согласен заплатить, чтобы забрать и второго ребенка.
Кажется, мы оговаривали рождение одного ребенка, а не двоих, но зная крутой нрав Лютого, его умение добиваться желаемого любой ценой, абсолютное равнодушие на любые законы и правила морали, я предполагала, что он захочет оставить себе и второго малыша или малышку.
Ещё слишком рано, чтобы знать пол неродившихся деток.
Но уже понятно, что разделять их будет чудовищно и несправедливо. Лютому захочется оставить обоих и плевать он хотел на договор, он может уничтожить оба экземпляра и составить новый так, словно не было предыдущего договора.
В его натуре вообще не составлять никаких договоров и просто взять силой желаемое, а я… я не могу себе представить миг, когда придется отдать кусочек себя.
Это несправедливо… Это отвратительно!
Я начала испытывать крайнее волнение, хотя по сути еще ничего не произошло и не было озвучено ни одного слова.
В сомнениях и тягостных раздумьях прошел целый день. Я порывалась поговорить с Русланом, но нечто удерживало меня от этого опрометчивого шага.