Желая взглянуть на «опасную тварь» поближе, он поднялся с лежанки и подошел к прутьям своей камеры. Он слышал частое дыхание пленницы, а потом тихий вскрик, когда она заметила его.
Она зашевелилась, поднялась на ноги, опираясь на стену, но тут же брезгливо отдернула руку, нащупав влажный склизкий камень, и вытерла пальцы о юбку.
Теперь она стала его проблемой. Он так рассчитывал, что у него будет целая ночь для побега, но ее присутствие ломало все планы.
А то, что эти скоты собирались с ней сделать… Глаза Саймона полыхнули яростью.
Он наклонился, вглядываясь в темноту. Зачем ему ее видеть? Лучше бы ее здесь не было!
Она несмело приблизилась к прутьям, тоже вглядываясь в его фигуру.
Саймон был удивлен. Он не ожидал, что она окажется такой молоденькой. Так это нежное создание и есть «бешеная гадина»? Такая маленькая и хрупкая, она смотрела на него огромными глазищами в пол-лица, а кудряшки, выбившиеся из прически, придавали ее виду особую беззащитность и мягкость.
— Вы давно здесь, дедушка? — тихо спросила она, глядя на него полными сострадания и жалости глазищами.
Несколько секунд потребовалось Саймону, чтобы понять, что она обращается к нему. Но, кроме него, здесь никого и не было. Он растерянно заморгал и спросил:
— Что? — и сам не узнал в этом простуженном надломленном хрипе свой голос.
— Вы давно здесь, дедушка? — громче повторила она свой вопрос.
Дедушка!.. Так ему не послышалось! Неужели он так погано выглядит? Ему ведь всего двадцать семь! Потрясенный, он так и не смог ничего ответить и молча отошел в дальний угол своего каземата, а, немного успокоившись, вернулся к лежанке. Ему нужно было все обдумать. Нужно было действовать быстро. Сегодня он должен сбежать.
Девушка больше не пыталась с ним заговорить. Он слышал, как она ходит по камере, трясет прутья, гремит замком. А потом раздался скрежещущий звук, металла о металл.
Саймон снова поднялся, решив посмотреть, что она делает.
Она ковырялась тонкой шпилькой для волос в замке, и видно было, что у нее не получится его открыть. А у него получится, должно получиться!
— Дай! Дай мне! — хрипло просипел он, жадно протянув сквозь прутья руку к шпильке.
Девушка испуганно отпрянула.
— Я сумею, — уверенно сказал он, и она, поколебавшись, все же протянула ему шпильку.
Им пришлось прижаться к прутьям решетки телами и тянуться друг к другу через разделяющий их камеры коридор. Она держала шпильку за самый кончик, и пальцы Саймона едва могли достать до головки заветной отмычки. Усилие, еще, и еще одно, и вот он сжал кончиками пальцев головку заколки. Но, лишь когда он окончательно взял шпильку в руку в камере, он смог вздохнуть с облегчением. И тут же принялся за замок.