— Да. Если бы ты и выпил — ничего бы не случилось. Но ты не выпил…
— Я прекрасно помню, почему. Нетрезвый гость, эсквайр по имени Догерти. Он налетел на Леммона, тот на меня, бокал упал и разбился.
— Этот человек не был пьян, Кристофер. Это была игра, притворство. Он наблюдал за твоим слугой и, когда тот высыпал отраву в вино, решил тебя спасти.
— Но почему он просто не остановил Леммона, не разоблачил его перед всеми? Почему защитил меня таким странным образом? — нахмурив брови, спросил лорд Корби — ибо именно он был одним из собеседников.
— Мне тоже показалось это странным. Это можно объяснить, пожалуй, одним: Догерти не хотел привлекать к себе внимание, хотел остаться в тени. Это настораживает и наводит на определенные мысли. Этот эсквайр вообще необычная личность. Я тут порасспрашивал приятелей Рокуэлла — оказывается, они познакомились с ним накануне приезда сюда, в каком-то трактире. О нем никто ничего не знает, кроме того, что он вроде как веселый малый и при деньгах. Он вовсе не близкий друг твоего будущего зятя.
Лицо лорда передернулось при упоминании Рокуэлла.
— Тебе неприятен герцог?
— Не то слово. Но Ева и ее мать убедили меня, что этот союз самый лучший. Я не верил, что моя девочка правда хочет за Рокуэлла замуж. Но она и моя жена так настаивали… Мне показалось — дочь стала как ее мать, такая же расчетливая и холодная. И разве мог я винить в этом кого-то, кроме себя? Я пренебрегал ею долгие годы, не растил, не воспитывал, не заботился о ней. Все это возложил на жену. И такое воспитание, как я думал, не могло не принести свои, увы, горькие плоды.
— Мне кажется, Евангелина совсем не такая, как леди Корби, — заметил его друг.
— Да. Но я понял это, когда уже помолвка была делом решенным. И сейчас раскаиваюсь в том, что так легко уступил. У меня болит сердце за дочь, Генри!
— Кристофер, я знаю, что ты нездоров. Тебе вредно волноваться…
— Как тут не волноваться? — печально улыбнулся Корби. — Единственная дочь выходит замуж за недостойного человека; мой враг по-прежнему на свободе и замышляет новые злодейства; меня хотят отравить в собственном доме… Безусловно, это такие мелочи, на которые и внимания не стоит обращать! Но к делу, Генри. Значит, этот Догерти…
— Пока я ничего определенного о нем сказать тебе не могу. Я наблюдаю за ним, — очень осторожно, потому что он, кажется, отнюдь не дурак, и наверняка почувствует слежку. Но сейчас главное — удалить из замка эту тварь, кузину твоей жены.
— В твоих словах звучит ненависть…
— Ненавижу и презираю и Аллейна, и его грязную шлюху! — воскликнул Генри. — Этой мерзавке место на виселице!