— Здесь мы его и подождем, — произнес Рокуэлл. — Ты, Макаллистер, вернешься в залу, отыщешь Догерти и намекнешь ему, где его милая мисс Корби. Ты, Хауэр, будешь следить за верандой и, как только увидишь эсквайра, сообщишь мне. Ну а мы с прелестной пастушкой найдем чем поразвлечься пока.
И он неожиданно наклонился и прильнул к шее Евы, больно уколов ее острием своего клюва. Она размахнулась своей тростью и хотела ударить герцога по лицу, но Полишинель перехватил ее руку, и трость упала на землю, а Рокуэлл грубо встряхнул девушку за плечи:
— Не делай глупостей, моя радость. И не вздумай кричать, я живо заткну твой нежный ротик.
Обезьяна и Полишинель, пересмеиваясь, отправились туда, куда им было поручено. Ева и герцог остались вдвоем.
— Вам не удастся заманить его сюда, — сказала Ева злорадно. — Он в маске, и ваш приятель его не найдет.
— Еще как найдет, — усмехнулся Рокуэлл. — Я приказал следить сегодня вечером за комнатой вашего дружка. И лакей сообщил мне, в каком костюме мужчина оттуда вышел. Так что, моя дорогая, расплата близка. Не бойся, крошка, — добавил он, когда Ева заметно вздрогнула, — мы его не убьем. Просто проколем в нескольких местах, чтобы он пару месяцев провел в кроватке — но не в твоей, моя милая невеста, а в своей. Я хочу быть уверен, что ребенок, которого я собираюсь тебе сделать как можно скорее после нашей свадьбы, действительно мой, а не этого хлыща.
— Подлец! — воскликнула Ева. Она судорожно пыталась найти выход. Может быть, от Рокуэлла она сможет убежать. Но около веранды стоит этот Хауэр. Он перехватит Еву. Значит, надо будет обежать дом с другой стороны. Она потеряет время. Вдруг Макаллистер уже нашел Джеймса и ведет его сюда?
Даже если Ева убежит от герцога и его приспешника, достигнет другого входа, сможет попасть в бальную залу… Она не знает, в каком Догерти костюме. Ей не найти его, не предупредить!
Но она может кое-что сделать. Ева сняла свою отвратительную шляпу, решительно тряхнула накладными буклями, повернулась к герцогу.
— Вы напрасно думаете, что этот жалкий эсквайр что-то значит для меня, — сказала она самым чарующим голосом, который только смогла изобразить, и сама удивилась, каким низким и хрипловатым он стал. — Кто он — и кто вы? Знаете, почему я предпочитала его вам? Чтобы пробудить в вас любовь к себе. Чтобы вы начали ревновать. И я рада, что моя затея удалась…
Рот герцога приоткрылся от изумления, когда Ева закинула на плечи его светлости руки, приблизив свое лицо к замаскированному лицу Рокуэлла.
— Только вы, ваша светлость, — жарко прошептала она прямо в загнутый клюв, радуясь, что на ней маска, и герцог не видит выражения ее лица. — Только вы в моем сердце. Обнимите меня. Разве я ледышка? Нет, я горячая… Такая же горячая, как моя любовь к вам!