Рокуэлла не надо было долго уговаривать, он тотчас облапил Еву и прижал к себе так сильно, что у нее затрещали то ли ребра, то ли корсет. Он сорвал с себя и с нее маску и принялся, что-то бессвязно бормоча, целовать ее мокрыми противными губами, беспорядочно и быстро, сначала рот, потом шею, потом — холмики грудей в вырезе лифа.
Еву едва не тошнило, но она терпела, а пальцы ее скользнули по бедру Рокуэлла, сомкнулись на эфесе шпаги…
Она резко потянула рукоять, одновременно выдираясь из объятий герцога. Мгновение — и острие шпаги уперлось ему в грудь. Он растерянно моргал, пытаясь осознать, что произошло.
— Не двигайтесь, ваша светлость, — скомандовала Ева. — Иначе в вашем красивом костюме появится дырка.
Растерянность на лице Рокуэлла сменилась злобой, затем недоверчивая ухмылка обнажила зубы:
— Ты не сделаешь этого, дорогуша.
— Еще как сделаю. — Ева нажала чуть сильнее. — Ну-ка, встаньте на колени. Вот так, хорошо. А теперь слушайте меня, мерзавец. Когда Джеймс и ваши люди появятся — вы дадите нам спокойно уйти.
— Так он уже просто Джеймс? Как мило, — пробормотал герцог. Глаза у него бегали, усики шевелились, как у вдруг ослепленного светом зажженной свечи посреди комнаты таракана. Он явно искал выход из создавшегося положения. Ева могла представить себе, как ему не хочется быть обнаруженным в такой унизительной позе своими друзьями и Догерти.
На всякий случай она снова уколола Рокуэлла в грудь, чтобы показать, что намерения ее серьезны, а рука тверда. И тут сзади послышались голоса, и в одном из них Ева узнала голос Джеймса! Он шел сюда, сейчас он будет здесь, и все кончится!
От облегчения она всхлипнула, рука ее со шпагой дрогнула… и в ту же секунду Рокуэлл каким-то образом оказался на ногах и вырвал у Евы оружие.
45.
Рокуэлл бесцеремонно оттолкнул Еву в сторону, и девушка чуть не упала, к тому же она обо что-то споткнулась… Это оказался ее пастушеский посох.
С тревогой она прислушивалась к приближающимся голосам. Но что это? Смех? Или это ей кажется?
Ева отвернулась от герцога, — тому стало не до нее, и девушка это видела. Она вглядывалась в темноту, и вот на дорожке показались силуэты трех мужчины. Обезьяна и Полишинель вели Испанского бандита, коим нарядился Догерти. Сорочка, узкие бриджи, высокие сапоги, широкополая шляпа и развевающийся при ходьбе плащ — все черное, лишь широкий пояс алого цвета да шпага с серебряным эфесом. Верхнюю часть лица закрывала простая черная маска.
Догерти шел между прихвостнями герцога — и, да, Еве не показалось, он смеялся.
— Ну-ну, девочки, куда же вы так торопитесь? — издевался он над своими конвоирами.