— Такаги-сан, а что вы можете сказать о самом Верховном Инквизиторе? — спрашиваю я.
— Да ничего. — пожимает тот плечами: — никто его и не видел. Так что тут вряд ли могу быть вам полезен.
— Вот и прекрасно. — говорит Юки: — теперь мы все-таки убьем его?
— Да что с ней не так? — хмурится майор: — может вы на нее намордник наденете, Сумераги-сама? Ненормально в таком нежном возрасте испытывать такое сильное желание убивать людей.
— Это подростковое. — машу рукой я: — пройдет. Пожалуйста, помогите мне, Такаги-сан, я очень не хочу расстаться с вами … вот так.
— Ну… варианты есть. Например — вы просто выйдете через вот эту дверь, и мы забудем об этом разговоре и о том, что вы угрожали мне оружием… снова. — говорит майор. Он знает, что этот вариант — дохлый и я тоже знаю об этом. Если мы просто уйдем — то можно попрощаться с возможностью найти того, кто стоит за делом 68. Мы и доехать до Токио не успеем, как Мария-сан и Кикуми — исчезнут как утренняя роса, останется лишь их пустой дом, или еще хлеще — приезжаем мы на место а там живет семейная парочка и трое детей и никаких Марий и Кикуми в глаза не видели, а живут тут вот уже двадцать лет. Такие вот трюки Штази использовала — с ума людей сводили, мебель им переставляя по ночам, или меняя замки к ключам. Люди начинали сомневаться в своей собственной адекватности.
— Это не вариант. — качаю головой я: — Такаги-сан, поймите, меня сейчас очень интересует безопасность Кикуми-тян, которая оказывается живет под одной крышей с агентом Инквизиции, которая пытается отвести нас в сторону от преступника, сотворившего такое. А что, если она и есть этот преступник, или находится в сговоре с ним? Мы выйдем отсюда, вы позвоните своему начальству, начальство примет меры и мы никогда больше не увидим Кикуми-тян. В этом случае мы будем очень разочарованы.
— И убьем тебя наконец. — говорит Юки. Сейчас она вовремя, думаю я, пусть будет этот контраст между уравновешенной и сдержанной Сумераги-тайчо и ее бешенными псами, которых она еле сдерживает.
— И всех твоих подчиненных. — добавляет Юки: — и все ваши чертовы дома спалим. И собаку твою закопаем. — с собакой уже перебор, думаю я, скоро нам и в самом деле придется намордник с собой носить и Юки от прохожих оттаскивать. Чтобы не покусала.
— Все-таки это ненормально. — вздыхает майор ЕИВ Инквизиции: — и чего ты так на меня взъелась?
— Потому что ты покрываешь этого урода! А он Кикуми руки и ноги отрезал! Поживи-ка без ручек и ножек, господин майор! — в конференц-рум становится еще холодней и в воздухе начинают конденсироваться снежинки. Читосе и Юки воспринимают ситуацию с Кикуми очень близко к сердцу, а для Юки майор — еще и воплощение «гири» — так называемого долга жизни. От которого она всю жизнь страдала и только недавно Акира помогла ей переосмыслить свое отношение. И Юки теперь «никому ничего не должна, а кому должна — тому прощает».