– Сейчас не ночь, а день, – завороженно я наблюдала за его великолепной фигурой. Несмотря ни на что, я смутилась, рассматривая его каждую чёрточку на теле и задерживая взгляд на его лице. Мужчина светился явной похотью, от этого осознания меня кинуло в жар.
– Я хочу заявить на тебя права, – первобытный инстинкт требовал подчиниться этому настойчивому голосу. Поколебавшись для виду пару секунд, я запрыгнула с разбегу на него, обхватив талию ногами и куснув его за нижнюю губу, забыв, что она кровит.
– Прости, – я лизнула его ранку и его глаза вспыхнули.
Нам не нужны были слова, чтобы показать насколько наши тела соскучились по друг другу. Можно и дальше выяснять отношения и доколёбываться до каждой мелочи, которые произошли в прошлом. Но я посчитала, что необходимо жить будущим, не оглядываясь назад. Очередная смерть переосмыслила мои взгляды. Я, как и любое существо на планете, захотела получить ласку, нежность и свою порцию любви. Единственное, в моём случае, мне повезло гораздо больше, чем остальным, так как у меня аж целых три порции различных блюд, где каждое по своему привлекает меня индивидуальностью.
***
Кошачьи зелёный и оранжевый глаз светились в темноте, пробираясь незаметно через толпу охранников. Прошло несколько лет после того, как его мать живой вернулась к ним обратно. Поначалу Феликс, вызванный сестрой, не поверил, что её отцу удалось воссоздать тело его любимой мамочки. Он даже несколько минут надсмехался над клоном-молодой девчонкой, внешне напоминающей её. Так как не мог поверить, что какая-то соплячка является его родственницей. Кидался обидными словами, что не она его родила и поэтому подчиняться и слушаться её не будет.
Каково было его удивление, когда эта мелкая фигурка, невозмутимо вытащила ремень из своих штанов и выдала следующее:
'Феликс, ты уже большой мальчик, теперь я смело могу тебя наказать как положено. Мало в детстве я тебя лупила и защищала перед Радием. Надо было тогда заниматься твоим воспитанием и начинать с самого первого момента, когда ты без спросу слопал весь недельный запас мяса с кладовки.' Поначалу он опешил, так как никто кроме его матери не знал таких подробностей, поскольку отцу они вдвоём скормили правду, что к ним в дом залезли мелкие хищники. Феликс задрожал и бросился к ней в ноги, цепляясь и обнимая от счастья. Алия тогда расплакалась, орошая его лицо своими слезами и выцеловывая каждый сантиметр лба, глаз, подбородка, щёк, носа и его шрама. Кто же знал, что её чувства были настолько сильными к нему или жидкость в её теле оказалась целебной, что именно в этом случае, его шрам с рождения затянулся и его лицо стало чистым и ещё красивее, чем было.