Все очень удивились данному спецэффекту, а Галлий сказал, что необходимо провести несколько тестов. Мама тогда очень сильно ругалась, применяя характерные знакомые словечки, которые дословно на обычный мягкий перевод объясняли всем, кто не понял с первого раза, что она не подопытная крыса.
Феликс ещё раз осмотрелся вокруг. Наконец он нашёл тот неуловимый запах, который он учуял в день смерти матери на её теле.
'Отец', – он примирился с родственником и беспрепятственно сейчас мысленно связался с ним, – ' Я НАШЁЛ ЕГО'.
Секунда и рядом чувствуется слабое дуновение ветра и в чёрной мгле загорается ещё одна пара оранжевых ярких глаз. В конечном итоге, они отомстили за похищенных детей лирианским наёмникам, распространив между ними птичий грипп. Тем самым обезопасили семью и остальных от повторения страшной участи. Непойманным всё это время оставался только их главарь. И это был лишь вопрос времени, когда этот птице-человек снова узнал бы о появлении клона Алии и пробуждении у неё способностей Верховных. Вдобавок к этому Феликс пошёл также по стопам матери и своего великого родственника.
Не было великой эпической битвы или сражения, генерал воздушных войск великой касты птицевидных, чьё имя не так уж важно, умер этой ночью от обычного сердечного приступа. Обвинять было некого, так как никто ничего не заподозрил. Он был обычным смертным, просто с большой продолжительностью жизни как у всех лирианцев. Но Феликс и Вар не доставили ему быстрого облегчения. Они смогли обеспечить ему несколько часов пыток в его подсознании.
Когда же душа выпорхнула из мёртвого тела, радостно освобождаясь от призрачной боли, её ждал неприятный сюрприз. Боги тоже иногда хотят иметь небольшие слабости. Верховный, родственник Алии, не скрывая, усмехался, потирая руки в нетерпении и ожидая того, кто посмел оспаривать их главенствующее существование во Вселенной и причинить боль его кровинушке. Для особо провинившихся существ у них была вечная пытка: погружать душу в раскалённое ядро Солнца. Сущность вечно находилась в агонии, чувствуя каждой энергетической клеткой адскую боль. Таким образом, птицевидный не смог избежать расплаты и на том свете.
– Ты куда уходил? – ревностно спросила я, заметив, как ночью из нашей постели ускользнул Вар.
– Ревнуешь? – хитро прищурился он.
– Вот ещё, – пожала я плечами, зная, что кроме меня он больше ни с кем не сможет. Расставаясь несколько лет назад днём со своей невинностью с помощью Галлия, закрепляя результат вечером с Радием и пытаясь безуспешно уползти той же ночью от настойчивости Варфоломея, следующим утром я обнаружила брачную тату на том же самом месте, где она была до этого. Обрадованные мужчины, выражая восторг и довольные вязью на руках, повторно раскорячили моё тело в немыслимых позах, оставляя внутри меня белоснежные метки.