– Спасибо, – сказала я вслед ему.
– Он не слышит ничего, – внёс ясность Радий, – поэтому не общается вслух. Единственный клон уродился с дефектом. Но ты можешь поговорить с ним мысленно.
– А как его зовут? – мне стало жалко парня. По возрасту он выглядел гораздо младше всех остальных мужчин, которые мне встречались в поселении.
– Не знаю, – вот запросто ответил Радий, – мы обращаемся к нему 'эй ты'.
– Голова еловая, – растерялась я. – Мне иногда кажется, что у вас у всех ума как у ракушки, – я как всегда в борьбе за справедливость. – Вам что ни капельки не стыдно? Вы же все цивилизованные люди, – пожурила я его.
– Если ты такая умная – помоги ему, – психанул Радий, оставив меня одну на пороге с дочкой. Любимый устал и я ещё с претензиями насела.
Я сосредоточилась на молчуне и мысленно к нему обратилась: 'Тихон, спасибо'.
Он остановился и неверующе обернулся и посмотрел издалека на меня: 'За что? Я ничего такого не сделал'.
А голос приятный, как у обычного молодого человека.
'Почему ты ТАК смотрел на мою дочь?' – сменилп я тему, чтобы немного его разговорить.
'Она со мной общалась. Представилась, что её зовут Шана. Сказала, что я красивый', – тут он смутился и добавил, – 'а еще она выбрала меня в пару и потребовала, чтобы я не на ком не женился'.
В пору всех произошедших событий, я вообще должна быть беззубой, поскольку от таких новостей моя челюсть постоянно падает на пол. Думаю, она скоро останется там насовсем. Какой ужас! Во-первых, не в курсе была, что ребёнок мысленно может общаться, а во-вторых моя Шанель уже сейчас командует мужской частью общества.
'Эээ, Тихон, ты сильно не опирайся на то, что она сказала. Она пока ещё такая маленькая', – пыталась я подобрать слова, чтобы не обидеть молодого человека.
'Я понял', – улыбнулся он. 'Можно я к ней периодически буду заходить в гости? Если конечно же ваш муж и вы не будете против', – попросил он. 'А то мне так скучно без собеседников', – тоскливым голосом добавил он.
'Я не против', – ответила ему. Если я сейчас своей крошке запрещу видеться с первым женихом в её жизни, я думаю, она устроит мне ночью Хиросиму-Нагасаки. Перерастёт свои капризы.
– Радий, солнышко, – залетела я в дом, положила дочь к братикам и подошла к насупившемуся мужу. Я начала разминать руками со спины его деревянные мышцы, но он все еще строил из себя каменное изваяние. Одно только дыхание выдавало его. Вскоре он застонал и потянул меня на себя со словами: – Ал, я не железный. Я хочу тебя.
– Радий, – я уселась к нему лицом вперёд, оседлав ноги и мурлыкнула в ответ, – пока нельзя. Но я могу помочь тебе, а ты мне, – я легонько провела языком по его уху. Он дёрнулся: – Это как? – захрипел он.