– Анечка, может, тебе что-то хочется покушать? Ты скажи, я в район съезжу, куплю там что-нибудь вкусное. Может, рыбки хочется?
Аня молча качала головой, закрывала глаза и впадала в забытье. Не зная, что делать, он пригласил Нину Ивановну, чтобы поговорила с Аней. Может, жена могла бы с ней поделиться чем-то.
Когда Нина Ивановна увидела молодую женщину, ужаснулась: похудевшая, бледная, с голубыми тенями под глазами и вокруг рта, она лежала недвижно, слабо открывая глаза.
– И как долго она так лежит?– воскликнула мачеха.
– Да с неделю уже… Даже не знаю, что делать. И Анастасия была, тоже ничего не смогла сказать… Анечка просто молчит: или без сил, или говорить не хочет,– сокрушенно развел руками Федор.– Может, обиделась на что, но все было хорошо – и веселая была, и разговорчивая, и по хозяйству суетилась… Ума не приложу, что сталось с ней…
– С неделю, говоришь… Так, а кто был у вас дома с неделю назад, кто, кроме Насти, приходил еще?
– Так только Аня может сказать… я же на работе был, может, о ком не знаю…
– Ты сейчас дома будешь? На работу не торопишься? Побудь с ней, я скоро вернусь.
Федор кивнул, усаживаясь возле жены, спросил, не попьет ли она бульончика, но та покачала головой, отказываясь.
– Аннушка, ты же так совсем ослабнешь… Надо хоть сколько-нибудь выпить. Я сварил, посолил. Попробуй хоть, может, понравится и попьешь немного. Мяска поешь?
Анна снова покачала головой, слабо пожала его руку и уронила свою на постель. Федор наклонился к ней ближе, потерся щекой о ее щеку, замер так.
Некоторое время спустя вернулась Нина Ивановна.
– Федя, можешь идти на работу, я побуду с нею. Не волнуйся, позже видно будет, что надо сделать. Иди.
Федор вопросительно глядел на женщину и не понимал, о чем та говорила.
– Не могу я так оставить ее… Что работа – не убежит… Не пойду…
– Иди, Федор, иди… Так надо…
Он постоял немного у постели, погладил жену по голове, оделся и вышел. Нина Ивановна проследила за ним в окно, увидела, что он через огород прошел в МТМ, потом достала из кармана плюшевой курточки свежее яйцо, положила на тарелку и вышла во двор. Там постояла немного, потом подошла к калитке и впустила старую тетушку, провела ее в дом.
Тетушка перекрестилась, войдя в комнату, спокойно сняла такую же плюшевую курточку, положив ее на табурет, помыла руки в рукомойнике, висевшем на стене у порога, вытерла их насухо и подошла к Ане. Присев возле постели, она поглядела на молодку, взяла за руку, пощупав пульс, тихонько спросила:
– Ты меня слышишь? Тебя Аннушкой зовут, мне сказали… Крещеная ведь, да?