А Федор стал задерживаться без необходимости: туда же на отгон устроилась кухаркой Мариша и активно принялась обхаживать мужика. И Федор словно сошел с катушек: пустился во все тяжкие. Часто напивался до бессознательного состояния, а потом, ничего не помня, обнаруживал молодку подле себя на нарах в отгоне. Шила в мешке не утаишь: мужики – народ тоже языкастый, слухи поползли по поселку, дошли они и до Анны.
Уже перешли в новый дом, детей можно поместить в просторных комнатах, все было бы ничего, но отца дома практически не бывало. Когда он, хмельной, появился в очередной раз, приехал с отгона – работа уже закончилась, зима была на носу – вымылся в ванне, лег в постель после ужина, Анна, не выдержав, спросила:
– И как это ты сюда приехал? В другом месте не принимают?
Федор подскочил на кровати, дернулся:
– Я домой приехал! Куда я должен идти?
– А-а-а, ты вспомнил, что у тебя дом есть?! А ты ничего не перепутал?
– Ты будешь мне мораль читать? Без тебя знаю, что у меня есть и чего нет.
– И чего же у тебя нет?– с насмешкой проронила жена.
– Нет у меня тепла от тебя… Ты холодная какая-то – ни поговорить с тобой, ни поласкаться.
– Интересно, а от кого же я рожаю детей? Не ты ласкал меня, откуда же они появились? А там тебя ласкают так, что ты уже обо всем забыл?! Чего ж ты сюда пришел? Шел бы туда, где тебя голубят…
Федор вскочил с кровати, угрожающе пошел на нее, размахнулся и ударил по лицу так, что она отлетела в угол комнаты, а из носа потекла кровь. Дети закричали все сразу, плакали старшие, на них глядя, и малышки тоже заныли. Анна лежала на полу, не в силах подняться. А Федор, нагнувшись над ней, грубо кричал:
– Кто ты такая, что будешь мне указывать, что я могу и чего не могу? Развела выродков тут, проходу от них уже нет, покоя нет, и ты еще будешь мораль читать?– ударил ее ногой в бедро.
Анна закричала от боли, стараясь закрыться руками, но он словно озверел, набросился на нее и бил не глядя, куда попадет. Она, согнувшись в три погибели, не могла уже шевелиться, а он старался бить по голове, по лицу. Старшие дети подбежали к ним, Елена схватила его за волосы и кричала:
– Не бей маму, не бей маму…
Федор, как очнулся, зверем смотрел на детей, не трогая их, на жену, лежащую почти без сознания, остановился, отошел к кровати. Дети опустились на пол рядом с матерью, плача, гладя ее по плечам, по голове, пытаясь поднять ее. Анна едва смогла встать, ползком добралась до детской спальни, легла на кровать, прижав к себе детвору, которая старалась улечься рядом с ней, и затихла.