В начале собрания на маленькой сцене появился военком, который поздравил всех с праздником и сообщил, что в поселке есть человек, который, пройдя горнило войны, не был вовремя награжден, потому что документы затерялись в архивах. Этим человеком был Федор.
Его попросили подняться на сцену, вручили орден Отечественной войны 2 степени. Все дружно хлопали ему, Федор стоял и улыбался. А с места сорвалась Мариша, вскочила с разбегу на сцену и впилась с поцелуем ему в губы, будто поздравляя таким образом. Он остолбенел, не успел оттолкнуть ее, как та, довольная, спрыгнула в зал и села на место, с вызовом поглядывая на его жену, сидевшую неподалеку. Анна же замерла при виде этого, тяжело поднялась и, чуть пошатываясь, пошла к выходу.
Марьяна, бывшая тоже на собрании с Малайей, вскочила с места, покрутила пальцем у виска, глядя выразительно на Маришу, с презрением громко проговорила в притихшем зале:
– Думай, что делаешь, дура!
И выскочила вслед за Анной, за ней же поспешила и Малайя. Федор обернулся к военкому, растерянно пожав плечами, в тишине спустился со сцены, вышел вслед за женщинами.
Анна поняла, что Мариша прочно вошла в их с Федором жизнь…
Когда родилась Татьяна, Анна повздорила с Федором, упрекая его. Вспомнила она слова Шуры: «Мужик он есть мужик, захотел и сделал ребенка, а я хочу или нет, никто не спрашивает… куда денешься». Теперь она почувствовала это в полной мере на себе. Федор же отмалчивался, не хотел принимать ее упреки, то смеясь, то сердясь.
А возле сельсовета жила семья, у которой после многих лет супружества не было детей. Они, прослышав, что в семье Сварыгиных появилась еще дочь, то есть снова подряд маленькие девочки, предложили отдать им последнюю для удочерения, воспитания. Анна, уставшая от частых родов, заболевшая от последних, согласилась, тем более что воспалилась грудь, молока не было.
Так Татьяна прожила в чужой семье несколько месяцев, пока Анна не пришла в себя и не ужаснулась от содеянного: в семье, где есть другие дети, не нашлось бы места и этой дочке?! Она решительно забрала обратно ребенка, извиняясь за свое забытье. (В той семье после этого произошло чудо: жена родила двух дочерей-погодков. Видно, Бог наградил за страстное желание иметь детей).
Остановите Землю, я сойду!
Остановите Землю, умоляю!
Мир обезумел, катится ко дну:
Здесь каждый третий предает и убивает…
А. Левандовски
***
А жизнь не сказка,
жизнь – наука,
в которой учимся всему,
в ней радость, слезы, мука
и сотни тысяч «Почему?»
Автор неизвестен
Федор часто был в отгонах, где оставалась на ночь техника, будто дежурил по очереди с мужиками, чтобы не украли ничего. Анна снова оставалась одна с детьми, с хозяйством. Квасила капусту в большой деревянной бочке, перекладывая ее помидорами, солила огурцы, варила варенья из ранеток и крыжовника, шила платьишки девочкам, рубашки сыновьям, себе сменную рабочую одежду. Хорошо, хоть перестала временно работать в колхозе, не было подходящей работы и здоровье не ахти. Но она установила в летней кухне ткацкий станок, покрасила мотки пряжи, просушив и смотав их, начала ткать половики, чтобы хоть как-то согревать деревянный пол в доме. Помогала Надя, уже выросшая и многое понимавшая в их семейных отношениях.