Тяжело вздохнув, Габриэлла отложила пяльцы. Обычно вышивание успокаивало ее, но сегодня она явно напрасно жгла свечи и терзала несчастную ткань. Алые маки получились просто отвратительными, и их все равно придется аккуратно распустить.
Порывисто встав из любимого кресла, Габриэлла покачнулась. Усталость и бессонная ночь, изменившая, кажется, целый мир, давали о себе знать. Но даже при огромном желании она все равно не смогла бы уснуть. Дурные мысли настойчиво лезли в хорошенькую головку, а избавиться от них было просто невозможно.
С самого возвращения с проклятого праздника, Габриэлла сидела у себя в комнате, лила слезы, пыталась вышивать и ждала рассвета, чтобы хотя бы Луиза могла спокойно провести эту ночь и поспать. Однако долгожданное утро не принесло покоя. Скорее наоборот. На душе стало еще гаже, хотя и казалось, что это и вовсе невозможно.
Сделав несколько торопливых кругов по спальне, Габриэлла с сожалением поняла, что все равно не сможет успокоиться и надо немедленно идти к сестре. Луиза почти всегда вставала неприлично рано, и сегодня это было как нельзя кстати. Если тянуть еще дольше, то Габриэлла либо рехнется, либо кто-нибудь, а скорее всего дорогой папенька, расскажет Луизе последние новости и тогда разразится настоящая буря. Габриэлла не верила, но надеялась, что сможет унять гнев сестры и, возможно, даже сумеет примирить ее с нынешним положением вещей. В конце концов, оно не так уж и плохо. И Габриэлла, если говорить откровенно, с радостью поменялась бы с сестрой местами.
В спальне Луизы не оказалось. У нее уже вошло в привычку спать в своей лаборатории. Но скоро все изменится.
Плохо. Перемены – это почти всегда плохо, хотя некоторые глупцы и считают иначе.
Накинув подаренный отцом к новому году плащ, подбитый чернобуркой, Габриэлла пересекла заснеженный двор. Как же вчера она радовалась внезапному снегопаду в начале осени, хотя и понимала, далеко не все успели убрать урожай и теперь, если снег быстро не стает, будет самая настоящая катастрофа. Но, несмотря на все доводы рассудка, Габриэлла была счастлива и, выскочив во двор, ловила крупные снежинки, а сейчас сияющие, подобно драгоценным камням, белое покрывало не радовало глаз.
Пройдя по вытоптанной дорожке, Габриэлла, предусмотрительно постучав, толкнула дверь и вошла. В лаборатории царил уже привычный хаос, который Луиза гордо называла порядком, а в воздухе витал запах вишневых дров. Сестра вообще часто топила именно вишней, предпочитая ее аромат всем остальным.
Габриэлла прошлась по комнатенке. Луизы не было и в лаборатории. Вообще все это было крайне подозрительно – уходя, она всегда запирала дверь. Единственным разумным объяснением было, что кто-то уже успел «осчастливить» Луизу и она, будучи злой как отродье Бездны или дракон, забыла обо всем на свете. Но вот что теперь делать самой Габриэлле?