– Конечно, Шурик, это верно, – Лида мягко посмотрела на подругу. – Но мне хочется побыть именно внутри. Чтобы не только смотреть, но еще и вдыхать, а, если будет можно, и потрогать. Там же есть растения, абсолютно нам незнакомые. И животные тоже.
– Лидия, ты просто начинаешь светиться неземным светом, когда так говоришь, – улыбнулся Гарик. – А между тем, девочки, я, как добрый волшебник, могу устроить для вас лесную прогулку прямо сейчас, правда, в уменьшенном варианте. Наша оранжерея – это, конечно, не леса Зу, но некоторую экзотику можно найти и там.
– Балабол, – почти серьезно заметил Фрэнк.
– Было бы здорово, ребята, – со вздохом отреагировала Александра, – но сегодня Эмма знакомит меня с содержимым хозяйственного блока.
– Именно так, – раздался радио–голос, – и если вы закончили завтрак, нам не стоит терять времени понапрасну.
Саша ушла, унося с собой досаду на этот непреклонный голос без плоти.
– Лидочка, детка, еще кусочек?
– Отстань, Дюпон, не видишь, девушка уже едва дышит от твоих забот, – отодвинул Фрэнка в сторону Гарик. – Пойдем, Лида, скажи дяде спасибо. – Вставая, он изобразил галантный поклон повару.
– Было, действительно очень вкусно. Спасибо, Фрэнк. – Лида улыбнулась благодарной улыбкой им обоим.
* * *
В оранжерее было прохладно и веяло свежестью от небольшого фонтана в центре зала. Гарик, не умолкая ни на минуту, провел Лиду к высокой пальме, под которой уютно устроились две маленькие скамейки напротив друг друга.
Скамейки, разумеется – из пластика, здесь никакой экзотики нет. А вот этот куст у бассейна – растение для землян необычное. Его подарил Джеку прежний директор дендрария на Зу. Он как раз экспериментировал приживаемость цветущих внеземных растений в условиях искусственного климата. Название у куста такое витиеватое, что запомнить и выговорить его может не каждый, но цветы, Лида! Тебе непременно нужно их увидеть.
– И когда же он может зацвести? Во всяком случае, бутонов пока не видно.
– Ха! Ты рассуждаешь, как законченная землянка, прости за каламбур. Этот куст выбрасывает бутоны со скоростью, почти видимой для глаз. И практически сразу раскрывает цветок. Красота необыкновенная! Но, чтобы все это лицезреть, нужно почаще сюда захаживать. На всякий случай. И лучше всего со мной.
– Почему, лучше?
– Это же очевидно! Кто еще сможет так классно соприкоснуть тебя с незнакомой природой?
– А разве Эмма не знает всего того, что ты сейчас рассказал?
– Девочка моя, Эмма знает слишком много, чтобы хоть что-то чувствовать. Тем более, ей абсолютно не понять натуру художника.