– А как он попал к вам?
– Малолеток щупал.
– И вы допускаете его к Марку?
– К Даниелю! – оборвал её Глеб, резко поднимаясь из кресла. – Смотри, девочка, ляпнешь такое – потеряешь возможность его видеть на веки вечные!
– Простите… – пролепетала она. Её губы тряслись, кошачьи глаза наполнились слезами, и Орлов покачал головой.
– Ну, мы же следим за этим, хотя к мальчикам он никогда не лез.
Губы Люси шевельнулись, но она придержала язык.
– Можно. – Глеб знал, что именно она хотела сказать.
– Благослови вас Бог? – полувопросительно произнесла Люси, с изумлением наблюдая, как он аж глаза прикрыл, явно наслаждаясь.
– Подзарядиться Светлой Энергией – настоящее счастье, – признался он.
– А почему же вы Ад избрали?
– Мне нравится секс с дочерьми Земли, – ответил он прямо. – а это только в материальном мире возможно. Но Отец Артура правит Землёю, хочешь принять Его условия – не вини никого, кроме себя. Довольна ответом?
И он исчез, даже не кивнув на прощание.
* * * * *
Остаток дня прошёл без каких-либо событий, и, когда Люси легла к себе в постель, а Плюш устроился к ней под бочок, сладкое предвкушения надежды на возможное счастье наполнило женщину.
– Завтра я увижу моего сына! – шептала она, гладя горячее худенькое тельце, вибрирующее от мурлыканья.
– Даниель, – повторяла она как урок, как молитву, как заклинание. – Даниель, Даниель, Даниель…
Не чувствуя под собой ног, Люси вошла в игровую.
Даниель сидел, подпёртый подушкой, на полу, а рядом примостился мужчина неопределённого возраста, и такой же неопределённо-бесцветной внешности.
"Линялый козёл," невольно подумала женщина. Другой ассоциации у неё не возникло.
Он посмотрел на неё с недовольным видом.
– Вообще-то, при работе с аутичным пациентом должно присутствовать как можно меньше человек, но лучше уж вы, чем какой-то тупой охранник. Ну, что ж. Будете записывать наш прогресс. Если таковой будет.
У неё сжалось сердце. – А что, дело настолько плохо?
Она села напротив сына.
Он даже не взглянул на неё, не спуская глаз с ярко-жёлтого пластикового приборчика.
Разноцветные лампочки, расположенные в центре, подобно цветку розы, зажигались по очереди; мигали, гасли, снова загорались, бросая причудливые тени на всё вокруг, и лицо малыша – неподвижное, бледное, с не по-детски крючковатым носиком, окрашивалось всевозможными оттенками, придавая ему облик не то гнома, не то домового.
Мурашки пробежали по её спине.
"Сыночек, сыночек…" У неё в голове царил полный хаос. "Как же так…"
– Да нет, – отозвался Терапевт. – Он иногда обнимает мать…
Эта фраза резанула ей душу.